– Ох, Гена! Вот любишь ты на ровном месте найти проблему.
Люба в сотый раз недовольно поджала губы. И демонстративно тронула повязку на голове. Она повязалась сразу, как он ввалился к ней в неурочное время.
– Какой выстрел? Какая девушка? Что ты выдумываешь?
– Я не выжил из ума, Люба. Я все это слышал своими, эти вот ушами, – и он трогал свои уши.
Геннадий Степанович был сильно бледен и встревожен. Одно дело было рассуждать наедине с собой. Другое – озвучить все это. Ведь стоило ему открыть рот и поделиться подозрениями с соседкой, как все стало много хуже. Все стало выглядеть еще зловещее, чем казалось ему ранее.
– Игорь пропал? Пропал. Ты когда видела его в последний раз?
– Игоря? – Аккуратные брови Любы уползли под повязку на голове. Она задумалась. – Не помню.
– Вот! А я тебе скажу. Точную дату скажу, – и он назвал ей точную дату. – Как раз шли двадцатая и двадцать первая серии нашего с тобой кино. – Я вышел. А на лестничной клетке такое!
– Но ты же не видел ничего. Тебе могло показаться.
– И мне показалось, что Игорь исчез. И что в его квартиру вселились посторонние.
– Он продал квартиру. Тебе же сказали, Гена.
– Не он, а риелторы, – поправил Геннадий Степанович. Он подумал, беззвучно шевельнул губами и вдруг изрек: – Надо идти в полицию.
– Но зачем? Что ты им скажешь? Что тебе что-то такое привиделось? Или послышалось? Гена… Это неразумно. И опять же, придется подставить под подозрение хорошего человека.
– Это кого? – Он отвлекся и не сразу понял.
– Валерию. Ты же слышал, как Игорь называл ее по имени. Значит, это была она. И если его убили, то… Это, получается, сделала она?
– Какую серию, говорите, вы в тот день смотрели?
Темно-серые глаза молодого полицейского, в которых плясали черти, уставились Геннадию Степановичу аккурат в переносицу.
Издевается. Потешается. Не верит.
– Двадцатую и двадцать первую, – уточнил Геннадий Степанович и скорбно поджал губы.
– Стало быть, это у нас было… Это у нас было, какое число?
Малый активно щелкал по кнопкам клавиатуры. То ли правда искал в Интернете программу передач минувшей недели. То ли идиотничал. Делал вид, что ищет.
– Правильно. Это у нас было… – и он назвал точное число. – И то, что вы слышали, случилось уже после сериала?
– Так точно.
– Ага. Стало быть, времени на часах было…
– Десять минут двенадцатого, молодой человек, – перебил его Геннадий Степанович. – Я вам об этом уже говорил. И число, и время называл. Вы мне не верите? Решили, что я с ума сошел? От старости?
