Итак, я позвонила Павлу.
— Привет, — оживленно защебетала я, — я освободилась.
— От чего это, хотелось бы знать? — мрачно ответствовал Павел.
— От ванны, — засмеялась я.
— Правда? — с ехидцей спросил он.
— Конечно, — продолжала смеяться я, — а у тебя есть иные версии?
— Разумеется, — фыркнул Павел.
— Любопытно было бы знать, какие именно. — Я села на диван, вытянула ноги и полюбовалась на свой педикюр.
— Во-первых, у тебя не журчала вода… — начал Павел.
Не журчала, ясное дело. Ванна была уже полная. Зачем воде журчать?
— Во-вторых, — продолжил он, — ты не назвала меня по имени…
Не назвала. Я никогда не называю. А зачем? Обычно называешь своего телефонного собеседника по имени, когда хочешь, чтобы те, кто в данный момент находится рядом с тобой, знали, кто тебе звонит. А я была одна…
— И вообще, — голос Павла поднялся на октаву выше обычного, — что можно так долго делать в ванной?!
— Купаться, — пробормотала я.
Что это с ним? Ванна ему не угодила.
— Купа-аться? — передразнил меня Павел. — Девяносто семь минут?
Считал. Обалдеть. Впрочем, он все считает.
— Голову мыла, — робко подала я голос.
Ответом мне было недоверчивое фырканье.
— Педикюр… — сделала я еще одну попытку.
Педикюр лишь усугубил положение.
— Педикюр! — возопил Павел. — А массаж ты там не делала?!
Я уже собиралась сообщить ему, что для массажа все-таки у меня не хватало участников, но прикусила язычок — прицепится еще к моим в шутку сказанным словам и устроит сцену. Впрочем, похоже, сцена и так уже в разгаре.
— И вообще, — голос Павла дополз до самого верхнего регистра, — ты тяжело дышала, когда подошла к телефону!
А? Что?
— А? Что? — озвучила я.
Из трубки полетели короткие гудки.
Я упала на диван, бессмысленно таращась на мой идеальный педикюр, а в голове не было ни одной толковой мысли. Кроме…
Опять. Опять эта идиотская ревность. И опять без всякого повода с моей стороны.
Для ЭТОГО совсем не надо тащиться на край света, в другую страну, выдумывать предлог в виде семинара и так далее и тому подобное. Под ЭТИМ я конечно же подразумевала секс, причем секс тайный. ЭТО можно совершить и в обычных условиях. В обеденный перерыв, например. Что все и делают. Но не я. Не я!
За этой мыслью прискакала следом еще одна. И почему, почему в ЭТОМ всегда подозревают людей, к ЭТОМУ абсолютно не способных? А остальные, которые делают ЭТО чуть ли каждый день и чуть ли не на глазах у изумленной публики, остаются вне подозрений и совершенно безнаказанными. Несправедливость? Однозначно.
