На 8 Марта каждая из моих слушательниц видела на столе тюльпан, купленный за свои кровные мной. Не экономил.
И когда прибывший на проверку итоговых политзанятий первый зам ЧВСа по фамилии…аускас лишил меня этим общения с любимыми подчиненными, я ему нагрубил. Я сросся с тем лесом и с тем взводом. И с той частью. Я давно себя зачеркнул и грубил всем проверяющим, кроме начальника минноторпедного отдела флота. Его я уважал, Фатеева. А его зама, от которого дрожал флот, в грош не ставил, чем и бесил… Он много раз спрашивал: «А на что вы надеетесь? Мы вас съедим и сошлем, а может, и разжалуем…»
Он же не знал о моем секретном оружии – взводе ЖВС! Где я черпал силы к сопротивлению!
Через два дня пришел приказ о моем переводе в политуправление. Расставаясь, мы плакали. И я осуществил свою давнюю мечту – поцеловал каждую слушательницу взасос, гладя по спине. Спины были разные, но теплые и родные…
Девчонки, я вас всех до сих пор по именам и фамилиям помню! Поклон и спасибо за то, что были, за то, что помогли выстоять!
Гриша был «ходок». Все мы знаем, как это здорово. Удается не многим. А почему? А потому, что нет у нас этих сладких пшеничных усов, широких плеч, брюк в обтяжку, голоса сладкого и манящего…
Я так думаю, голос главное. Хотя и брюки не последнюю роль играли, понятно. Джинсы Levi’s отдыхали. Когда Гриша, вдохновленный грудками очередной девушки в шелковом обтягивающем платье, протянул жадные похотливые руки к ее груди и получил по морде лица… Девушка была хрупкой, но с тяжелой рукой. Гриша, падая от удара, думал об одном: только б штаны не лопнули. Сильно ударила…
Ну все знают, что девушки потом. Первым делом – самолеты. У нас их не было, но замена всегда находилась.
Когда Гриша в одиночку запевал на вечерней прогулке «Ты, моряк, красивый сам собою…», а сто двадцать глоток вторили ему вслед «по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там», жители Подола высовывались из окон, чтоб посмотреть на хозяина этого необыкновенного баритона…
Гриша умел и любил петь.
И свершилось. Сводно-объединенный ансамбль киевских училищ вызвали во Дворец «Украина». Я не знаю, что там случилось. То ли ансамбль округа в
Израиль уехал петь, то ли еще что. Но остался госпраздник и фонограмма. Заместитель начальника округа по политчасти был парень не промах. И вот мы стоим на сцене главного концертного зала страны. Или Республики. Со строжайшим инструктажем: рты открывать, звуков не издавать. Гриша в морской форме, парень в общевойсковой и танкист изображают трио солистов. За ними – триста ртов. Не поющих, рты раскрывающих. А из динамиков душу рвет «легендарный Севастополь, неприступный для врагов…» Степень открытия наших ртов напоминала «ура!» защитников…
