Громкая тишина | страница 6

Всемерное повышение боевой готовности, воспитание воинов армии и флота в духе бдительности и решимости стойко и мужественно защищать великие завоевания Октября является важнейшей задачей, поставленной партией перед Вооруженными Силами.

Наши Вооруженные Силы сегодня, как никогда, тесно сплочены вокруг Коммунистической партии Советского Союза. Идеалы партии и Октября вооружают нас целеустремленностью, жаждой новых решений и действий во имя дальнейшего могущества Родины и социализма, боевой готовности войск и сил флота. Ни у кого не должно быть сомнений в способности Вооруженных Сил СССР защищать страну. Бдительности, мужеству, отваге учит книга, предлагаемая читателю.

Это было. Но осталась не память, а память о памяти. Отдаленное, многократно ослабленное отражение и эхо. И нужно долго, по косвенным признакам, по малым оставшимся метинам, по слабым отпечаткам в душе восстанавливать это прошлое. Собирать воедино тот звук. Улавливать рассеянный свет. Слой за слоем снимать поздние грубые росписи. Чтобы под слоем многократных побелок, под пластами чужих малеваний вдруг открылась тончайшая фреска. Из прозрачных воздушных фигур, из ликов и нимбов. Возникло лучистое пространство и время. Зазвучали чуть слышные звуки. Колыхнулся легчайший полог. И за пологом — синева ночного стекла, московский ночной снегопад. Колышется под ветром фонарь. Торопится в переулке запоздалый прохожий. И за дверью, где тонкая щель, — голоса. Рокочущий, приглушенный — отца. Взволнованный, из дыханий и тихого смеха — матери. Шелестящий, с сухим дребезжанием, как надколотая чашка в буфете — бабушки. Гудящий и сиплый — деда. Их речи, их смешки, воздыхания — о нем. Он это знает. И так сладко засыпать среди них, любящих, заслоняющих его от всех бед и напастей. В синей московской метели кто-то смотрит на него из-за снега, терпеливый, безмолвный. А он, накрывшись до подбородка одеялом, знает: впереди, в нарастающем времени, притаилось непременное, ему предначертанное чудо. И вся его жизнь, каждый день, каждый час — есть приближение к этому чуду. О чуде — родные голоса за стеной. О чуде — фонарь в снегопаде. О чуде — два хрустальных мерцающих куба в чернильнице. Оно впереди, для него. И оно непременно случится…

…Командир батальона поднимался по вечернему остывающему ущелью. Трасса, пустая и синяя, хранила гул и запахи прошедших за день колонн. БТР рокотал, срывая углами брони тугие воздушные струи. Автоматчики подставляли свои тела встречному ветру, наслаждаясь прохладой, запахами каменных круч, горных вод, невидимых малых растений, оживших на вечерних откосах.