Люди не очень любят говорить, но определенно любят, когда их слушают.
Некоторым эта фраза кажется оксюмороном. Мало кто понимает разницу. Бериш понял и с тех пор двигался дальше, без остановки. Молва о его особом таланте не пересилила дурную славу отверженного, но передавалась из уст в уста как некий масонский секрет, последнее средство в безнадежных случаях. Бериша звали, когда без него никак нельзя было обойтись.
Так он выкроил себе место среди коллег, тем не менее оставаясь невидимым.
Но Мила Васкес поставила под угрозу хрупкое равновесие, какого он с таким трудом добился за эти годы. Хотя она ничего и не сказала по этому поводу, у Бериша сложилось впечатление, что, кроме дела Андре Гарсия, имеются и другие.
Пропавшие без вести, которые возвращаются, чтобы убивать.
В последнее время он ощущал, что в Управлении сложилась какая-то напряженная атмосфера. Случилось что-то серьезное, в этом Бериш был уверен, хотя, разумеется, ему никто ничего не рассказывал. Даже если бы Мила Васкес ограничилась тем, что сообщила об отпечатках пальцев Гарсия, обнаруженных на месте убийства толкача, у спецагента уже был бы повод забеспокоиться.
Но она еще и назвала имя Кайруса. И это внушало страх.
В китайском ресторане он попытался скрыть изумление и сказал Миле Васкес, что впервые слышит это прозвище. Но он солгал.
Агент Васкес поняла, повторил он про себя. Поняла, что он наплел ей с три короба.
Имя Кайрус звучало в деле о семерых пропавших без вести двадцать лет назад, но федеральная полиция решила его не разглашать.
Нередко случалось, что в ходе самых деликатных расследований старались держать в тайне какую-нибудь существенную подробность, чтобы легче было разоблачить возможных мифоманов или проверить достоверность свидетельств. Но решение держать под секретом имя Кайруса было принято по гораздо более серьезным соображениям. Значит, только тот, кто по-настоящему замешан в деле, может знать это слово.
Но агенту Васкес посоветовал поговорить с ним сам Стефанопулос: уж если старый капитан настолько вышел из равновесия, стало быть дело принимает опасный оборот.
Саймон Бериш почувствовал, что перестает быть невидимым, – ощущение не из приятных.
Может быть, он поторопился отделаться от Милы Васкес.
28
Уже тридцать шесть часов не поступало сообщений о новом убийстве.
Пока все в Управлении ждали очередного выступления пресловутой террористической организации, Мила все больше убеждалась, что взяла верный след, и в данный момент не имела ни малейшего намерения делиться с начальством своими открытиями.
