Мила вошла в зал вместе с капитаном Стефанопулосом. Обычно простым агентам не дозволялось принимать участие в совещаниях на высшем уровне, поэтому она себя чувствовала не в своей тарелке. Стеф подмигнул ей: сейчас они должны выступать заодно – поскольку в деле замешан Эрик Винченти, все сотрудники Лимба находятся под подозрением просто потому, что работали вместе с ним. Мила чувствовала себя неловко еще и оттого, что была единственной женщиной в собрании.
В этом сборище альфа-самцов бросалось в глаза отсутствие Судьи.
Но хотя высшее начальство не почтило брифинг своим присутствием, дух его витал над собранием. И Мила была уверена, что камера видеонаблюдения, помещенная наверху, вовсе не так неподвижна, как кажется на первый взгляд.
– Господа, если вы займете места, мы сможем начать, – объявил Борис, пытаясь перекрыть гомон у столика с двумя большими термосами кофе, где скопилось порядком народу.
В несколько секунд все расселись по местам.
Пока гасили свет перед показом видеозаписи, Мила испытала странное ощущение. Что-то вроде щекотки в ямке над ключицей, у самой шеи; это, как правило, предвещало всегда одно и то же: что-то вот-вот изменится, и изменится необратимо.
Уже семь лет Мила не испытывала ничего подобного.
Щекотка не обязательно предупреждала об опасности. Возможно, тьма, затаившаяся внутри, оживала и требовала к себе внимания.
Пропыленный луч пересек зал и опустился на экран за спиной Бориса. Показались выложенные в ряд фотографии Роджера Валина, Нади Ниверман и Эрика Винченти.
– Шесть жертв меньше чем за двое суток, – начал инспектор с места в карьер. – А у нас по поводу преступников пока одни вопросы. Почему эти люди в свое время решили исчезнуть? Где были все эти годы? Почему именно сейчас вернулись, чтобы убивать? Что за всем этим кроется, какой замысел, какой план? – Он позволил себе эффектную паузу. – Как видите, темных пятен много, связь между преступниками не всегда прослеживается. Но одно можно сказать наверняка: что бы за всем этим ни крылось, мы это остановим.
На жаргоне полицейских такие фразы передают уверенность в себе и решимость. Но в подобной демонстрации мускулов Миле всегда удавалось уловить скорее ощущение бессилия и смятения.
Когда противник одолевает, мы, вместо того чтобы дать ему отпор, больше озабочены тем, чтобы замаскировать свою слабость. Так думала агент полиции.
Но ведь и она совершила ошибку. Зациклилась на версии, что Валин и Ниверман, бежав от мира, встретились, соединили пережитые драмы и накопившиеся обиды и привели в действие план, чреватый смертью. Но прибавление третьего фигуранта опрокинуло версию убийственной пары. Появление Эрика Винченти показывало, что они имеют дело с феноменом более многообразным и непредсказуемым. Поэтому ей было страшно, и она надеялась, что на совещании прозвучит нечто утешительное, будут приняты какие-то действенные меры.
