– Сейчас будет кое-что получше, – успокоил его сержант и подал знак полицейскому, который сидел за компьютером.
Изображение на экране изменилось: другой участок улицы, заснятой вдоль. Дата и время те же.
– Вычислив подозреваемого, мы проследили за ним по записям с камер видеонаблюдения, расположенных по всему району, и восстановили таким образом его передвижения: вот, например, запись с телекамеры в супермаркете.
В этот момент убийца прошел под объективом. Можно было отчетливо разглядеть, что на нем плащ и бейсболка.
– Жаль только, что козырек скрывает лицо, – заметил сержант.
Изображения следовали одно за другим. Камера у банкомата, у спортивного зала; камера, установленная над перекрестком для контроля за дорожным движением. Но лицо подозреваемого так и не попало ни в один объектив.
– Он знает, где камеры, – вдруг сказала Мила. Все посмотрели на нее. – Движется так, чтобы лицо не попало в кадр. Хитрая бестия.
– Не думаю, – тут же вскочил сержант. – В этом районе штук сорок камер, и не все на виду. Вычислить каждую никак невозможно.
– Но у него получилось. – Мила твердо стояла на своем.
Они продолжали смотреть на экран, в надежде, что убийца все-таки совершит оплошность. Монтаж продлился еще пять минут. Потом подозреваемый вдруг завернул за угол и скрылся из виду.
– Что случилось? – вскрикнул Борис, которому все это надоело.
– Мы его потеряли, – не замедлил сообщить сержант.
– Что значит – потеряли?
– Вам никто и не обещал показать лицо, я хотел, чтобы вы убедились: преступник действовал один.
– Тогда зачем вы десять минут пичкали нас этой мурой?
Инспектор был вне себя. Сержант не нашелся что ответить. В явном замешательстве он сделал технику знак:
– Сейчас посмотрим в замедленном темпе.
– Надеюсь, ради вашего блага, что на этот раз всплывет что-нибудь.
– Погодите, – остановила их Мила. – У вас есть записи, сделанные в день перед убийством?
Сержант не уловил связи:
– Да, мы изъяли записи за целые сутки. А зачем они вам?
– Он знал, где расположены видеокамеры. Он провел рекогносцировку.
– Не факт, что он этим занимался накануне убийства, – возразил полицейский.
В голове у Милы вызревала некая мысль. Он хочет, чтобы его опознали, но только не эти дилетанты. Это как одежда Роджера Валина или обручальное кольцо Нади Ниверман. Он подвергает нас испытанию. Убийца хотел быть уверен, что перед экраном окажутся нужные люди: в данном случае те, которые уже занимаются этим расследованием. Зачем это ему?
