Только Борис на нее не ополчился, просто старательно отводил взгляд. Его молчание ранило Милу больше, чем завуалированные обвинения другого инспектора. А Джоанна Шаттон казалась совершенно невозмутимой.
– Если все происходило так, как говорит агент Васкес, тогда мужчина, напавший на нее, устроил пожар и сам погиб в пламени, – проговорил Гуревич менторским тоном. – Но почему? В этом нет смысла.
Судья снова обратилась к командиру пожарных:
– Полагаю, вы связались с фирмой, осуществляющей строительство.
– Конечно, мы проконсультировались с ними, ведь им досконально известен объект, на который нас вызвали.
– Тогда скажите, можно ли было проникнуть в дом иначе, чем через главный вход?
Пожарный задумался:
– Ну, под самым домом проходят канализационные трубы. Я бы не исключал возможности, что кто-то мог изнутри здания пробраться туда.
Судья обернулась к своим сотрудникам-мужчинам:
– Вот вариант, который вы не предусмотрели. А именно: обитатели дома могли пользоваться другим путем, чтобы входить и выходить незаметно. Нападавший тоже мог уйти этим путем, устроив пожар.
Мила оценила неожиданную поддержку Шаттон. Хотя и не питала иллюзий, что все обойдется.
Судья наконец взглянула на нее:
– Скептицизм ваших коллег, дорогая моя, вызван тем, что вы действовали, не подчиняясь приказам, манкируя уважением к старшим по званию. Кроме того, вы поставили под угрозу расследование. Будет нелегко вновь связать оборвавшиеся нити, поскольку улики, если таковые и имелись в наличии, уничтожил пожар.
Мила хотела было сказать, что ей очень жаль, но эти слова в ее устах прозвучали бы фальшиво. И она, склонив голову, молча терпела.
– Если, по вашему мнению, вы лучше всех нас, заявите об этом. Мне известна ваша работа, ваши заслуги. Но именно от такого опытного полицейского я не ожидала подобного поведения. – Тут Шаттон повернулась к группе мужчин. – Оставьте нас.
34
Троица отошла, быстро обменявшись взглядом.
Даже будучи в большинстве, перед такой женщиной, как Судья, мужчины всегда терялись.
Когда они остались одни, Шаттон заговорила не сразу, будто ей требовалось время, чтобы обдумать свои слова:
– Я хочу помочь вам, агент Васкес.
Мила, настроившись на очередной выговор, застыла в недоумении:
– Что вы сказали, простите?
– Я вам верю.
Она не просто оказывает поддержку. Она предлагает заключить союз.
Шаттон принялась прохаживаться, и Мила последовала за ней.
– По дороге инспектор Гуревич ввел меня в курс происшедшего. Он сообщил, что вы намереваетесь включить в рапорт некоторые отсылки к фактам, имевшим место двадцать лет назад.
