— А я?
— И ты. Но сперва Адита: в прошлый раз она меня учила гадать на кишре, ореховой скорлупе и цветном песке, а я придумала на основе ее инструкции обряд попышнее… И вот, хочу узнать, не прогневаю ли я такой самодеятельностью высшие силы, — совершенно серьезно сказала она.
— Ты же в них не веришь, — напомнила я.
— Ну… знаешь, может, я-то и не верю, но от этого мало что меняется. Вдруг там — Венедин ткнула пальцем в потолок, — все-таки кто-то или что-то есть? Так зачем портить отношения?
— Логично, — согласилась я и позвонила. — Фарита, проводи нэсс Оррис к Адите, а как они закончат — в гостиную. Дин, только не увлекайся, умоляю, я тоже хочу с тобой пообщаться!
— Непременно, — заверила она, разматывая бесконечный газовый же шарф. Браслеты и цепочки отзывались на каждое ее движение мелодичным перезвоном, почти как колокольчики Адиты. — Ты мне обещала книжки с автографом, целых три.
— Это само собой, лежат, тебя дожидаются. Кстати, Лисс сегодня дома, — забросила я приманку.
— Неужели! Кто-то где-то сдох? — непосредственно поинтересовалась Венедин. — Тогда разбуди его, Трикс, посидим втроем… ну, если у тебя нет никаких дамских секретов, конечно.
— Да вроде бы нет, — улыбнулась я. — Иди скорее, а я в самом деле посмотрю, спит он или соизволил продрать глаза.
Вообще-то Виалисс обещал поспрашивать в округе насчет фургонов, но обычно он ходит на дело вечером. Вдобавок засветло ему показываться не с руки: вдруг заметит общий с теми дамами знакомый? Выйдет неловко. В рабочей-то забегаловке таких оказаться не может, но до нее еще нужно добраться, а знакомые почему-то всегда попадаются на пути в самый неподходящий момент, тогда как в случае необходимости ты их днем с огнем не сыщешь…
Виалисс, как выяснилось, успел не только проснуться, но даже и привести себя в порядок, и теперь прихорашивался перед зеркалом, как девица перед свиданием.
— Судя по дикарским воплям, Венедин уже явилась, — встретил он меня. — В каком она сегодня образе?
— Понятия не имею, что это должно означать, но она вся такая… м-м-м… воздушная, неземная и потусторонняя, с туманным взглядом. Платье серое, с искрой, сама — блондинка, — сообщила я.
— Ага… Значит, в шелках и туманах, — пробормотал брат и безошибочно сдернул с вешалки галстук цвета горького чоколатля с серебристым отливом, ловко повязал с этакой нарочитой небрежностью, едва взглянув в зеркало (Виаторру этот фокус никогда не удавался) и остался удовлетворен. — Что поведала?
