— День добрый, сир командующий. — Казначей как всегда обряженный в длинный чёрно-белый костюм с серебряной вышивкой, широко улыбался, а его серебряно седые волосы как всегда были собраны на затылке.
— Добрый, господин верховный казначей. Наверное, добрый. — Кавигер попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло. — Вы по делу или из праздного любопытства?
— Вы ведь знаете, что если бы не моё любопытство, то у нас и не было бы никаких дел, сир командующий. — Старик закрыл дверь, и улыбка тут же покинула его морщинистое лицо. — Здравствуй, Дэйн. Я полагаю, раз уж мы покончили с этим бесполезным официозом, то можем перейти к сути.
— Согласен, Явос. Мне самому уже порядком осточертело делать вид, что всё хорошо, когда вокруг творится чёрте что.
— Что ж, с одной стороны, я весьма доволен, что королевские пиры исчезли как явление. Все эти застолья видятся мне диким хищным зверем, чья пасть откусывает от казны кусок за куском. Но с другой, разумеется, я не меньше твоего обеспокоен этим безобразием. Эдвальд с каждым днём выглядит и думает всё хуже.
— Так тебе удалось что-то выяснить? Чем болен король?
— Ох, Дэйн. — Старик провёл пальцами по длинному тонкому носу, чей крючковатый кончик делал его похожим на птичий клюв. — Я пришёл к выводу, что король ничем не болен. Я бы сказал, что его намеренно травят, однако дегустаторы исправно выполняют свои обязанности. Более того, каждый из них раз в месяц заказывает новый костюм, потому как прежний становится мал.
— Стало быть, если его травят, то яд подсыпается не на кухне, а уже на столе… — Задумчиво проговорил Дэйн.
— Признаться, не думал об этом. — Явос направил пытливый взгляд тёмно-карих глаз на стол, нахмурил тонкие брови и продолжил. — Тогда можно ли допустить, что за этим стоит королева? Ведь лишь она бывает с Эдвальдом наедине во время трапезы. Или, возможно, Мерайя, его дочь?
— Не только. В последние недели он чаще ужинает с патриархом. Быть может, это он пытается отравить короля?
— Увы, за патриархом проследить я не могу. Он, похоже, вознамерился обновить добрую половину служителей Церкви и под роспуск попали, в том числе, и мои люди. Словно бы он знал о них. Теперь понадобится время, чтобы восстановить звенья цепи.
— Время, которого у нас нет. — Вздохнул Кавигер.
— Именно. К тому же, как я узнал совсем недавно, король, кажется, решил заморить себя голодом. Он так боится покушения, что отказывается есть. Разве что совсем немного. Более того, Велерен сам умоляет его съесть хоть кусочек. Так что, если он и травит короля, то уж точно не с целью убийства, иначе с чего бы ему уберегать его от голодной смерти?
