— Скорее, вы за того, кто вас кормит. — Снисходительно сказал Дэйн. — Ваша верность сродни преданности пса.
— Вы это, как вас там, зубы-то нам не заговаривайте. — Нахмурился Судья, потрясая оружием. — А то ведь и не посмотрю, что командующий. Пред богами все равны, а значит, и перед нами тоже!
В этот момент из-за двери раздался крик. Толстое дерево не давало понять, кому именно он принадлежал, а потому гвардейцы тупо глядели друг на друга, не понимая, что делать.
— Чего стоите, как вкопанные? Вы ещё не понимаете, что происходит? — Воскликнул Кавигер.
— А что делать-то? — Испуганно спросил гвардеец. На его лице читалось, что он явно был не готов к такому развитию событий. — Что случилось?
— Измена! Они собираются убить короля! Быстро внутрь, болваны! И отпустите меня, чёрт вас дери! — Дэйн вырывался, но гвардейцы крепко держали руки. Они переглянулись и несмело открыли дверь, шагнув внутрь.
То, что открылось взгляду вошедших, заставило раскрыть рот не только их самих, но и командующего гвардией. На полу в нескольких шагах от двери лежало бездыханное тело королевы Мередит, чьи широко распахнутые глаза и приоткрытый рот застыли в ужасе. Её длинное платье цвета закатного солнца было испачкано кровью, сочившейся из ран на животе. В полумраке королевских покоев кровь выглядела чёрной и растекалась, образуя тёмные линии на досках пола. Слева на полу сидел прикрывшийся рукой патриарх, всхлипывая и крупно дрожа всем телом. А в центре покоев, у собственной кровати, к которой он был прикован все последние дни, стоял король Эдвальд Одеринг, сжимая в руке короткий клинок, обагрённый до самой рукояти.
— Эти люди виновны в покушении на королевскую жизнь. — Голос короля звучал неожиданно грозно. Он презрительно посмотрел на мёртвую королеву. — Моя супруга в преступном сговоре с этим человеком. Они долгое время убивали меня, а значит и всё королевство, изнутри. Мередит травила меня ядом, а этот червь, — Король вдруг вытянул руку в сторону патриарха. — Пользуясь моим доверием, даже встал во главе Церкви! Мой помрачнённый разум был не в силах осознать творящейся катастрофы, пока я не прозрел и не увидел всё в истинном свете. И теперь, когда я задавил змею, что пригрел на собственной груди, я приговариваю к смерти тебя, Велерен.
— Ваше величество! — Заскулил патриарх. — Я был лишь орудием! Лишь орудием в руках этой бесчестной женщины! Взываю к вашему великодушию! Вы — милосердная длань богов! — Дрожащее пухлое существо в рясе, валяющееся в ногах короля выглядело настолько жалким в контрасте с прежним величавым патриархом, что губы Дэйна Кавигера искривились, силясь подавить смешок.
