Семь крошечных существ семи различных полов. И все семь необходимы для продолжения рода. Шестеро безуспешно искали Седьмого, а он, Уэбб, нашел. И, поскольку он нашел Седьмого, поскольку выступил в роли посредника, раса "древних" продлит себя по крайней мере еще на одно поколение.
"Но что за смысл, - спросил он себя, - продлевать дни расы, которая утратила свое назначение?.."
Он покачал головой.
"Усмири гордыню, - сказал себе Уэбб. - Кто дал тебе право судить? Или смысл есть во всем на свете, или смысла нет ни в чем, и не тебе это решать. Есть смысл в том, что я добрался до города, или нет? Есть смысл в том, что я, очевидно, здесь и умру или моя смерть среди руин - не более чем случайное отклонение в великой цепи вероятностей, которая движет планеты по их орбитам и приводит человека под вечер к порогу родного дома?.."
И еще он приобрел четкое представление о безграничных просторах и о жестоком одиночестве, которые вместе взятые и есть марсианская пустыня. Представление о пустыне и о странной, почти нечеловеческой отрешенности, какой она наполняет душу.
"Да, это урок", - подумал он.
Урок, что человек сам по себе - лишь мельчайшая помарка на полотне вечности. Урок, что одна жизнь относительно несущественна, если сравнивать ее с ошеломляющей истиной - чудом всего живого.
Он поднялся и встал в полный рост - и осознал с пронзительной ясностью свою ничтожность и свое смирение перед лицом необжитых далей, убегающих во все стороны, и перед аркой неба, изогнувшейся над головой от горизонта к горизонту, и перед мертвой тишиной, царящей над планетой и над просторами неба.
Умирать от голода - занятие нудное и непривлекательное. Некоторые виды смерти быстры и опрятны. Смерть от голода не принадлежит к их числу.
Семеро не вернулись. Однако Уэбб по-прежнему ждал их и, поскольку все еще испытывал к ним симпатию, искал оправдания их поведению. "Они не понимают, - убеждал он себя, - как недолго человек может протянуть без еды. Странная физиология, - доказывал он себе, - требующая участия семи личностей, приводит, вероятно, к тому, что зарождение потомства превращается в сложный и длительный процесс, немилосердно долгий с человеческой точки зрения. А может, с ними что-нибудь случилось, может, у них какие-нибудь свои заботы. Как только они справятся с этими заботами, они вернутся и принесут мне еду..."
Он умирал от голода, преисполненный добрых мыслей и терпения, куда большего, чем мог бы ожидать от себя даже в более приятных обстоятельствах.
