Остановившись напротив рыжего как арбуз кряжистого чистильщика обуви, старик поставил ногу на скамеечку. Чистильщик мазнул гуталином по надраенной коже туфли и, не поднимая головы, тихо произнёс:
— У тебя и так педали блестят как напомаженные, Джентри… Не переигрывай.
— Он изменил маршрут. Улица Берг, скорее всего Большой тупик, — старик поставил вторую ногу. — На тебе и Якобе Цветочный переулок. Держите глаза раскрытыми.
Рыжий, не переставая орудовать обувной щёткой, сказал:
— На этот раз он не уйдёт, верно? Если он в районе Большого тупика? Ему просто некуда будет деться…
Пожилой господин, ничего не сказав, уронил в деревянный ящичек очередную монетку, и быстро удалился. Он перешёл через проезжую часть, уступив дорогу запряжённому четвёркой вороных коней скорому почтовому дилижансу, и оказался на углу улицы Берг. Повернув на север, он быстро пошёл вдоль открывающихся посудных лавок и мастерских по ремонту и пошиву одежды. По столь нелюбимому им котелку дробно застучали капельки срывающегося с хмурого неба дождика. Солнце испуганно спряталось где-то в вышине, не рискуя связываться с раздувающимися тучами.
Не самый роскошный район города — Ремесленный, не самый новый и далеко не современный. Оттого достаточно запутанный и хаотичный. Не лучший расклад из всех возможных. Впрочем, могло быть и хуже. К примеру, если бы ОН в прошедшую ночь решил появиться в Рыбацком квартале или в чёртовых закоулках Района Бедноты! Так что, старик криво усмехнулся, им, если можно так выразиться, повезло. А вот тем, кто не пережил прошлую ночь, совсем не повезло.
Он разминулся с целым выводком детворы в сопровождении двух серьёзного вида молодящихся дам, и заглянул через плечо стоящего напротив витрины портняжной лавки низкорослого человека в длинном старомодном пальто и шляпе с широкими полями.
— Он в тупике, сэр, — старик так и не видел лица говорившего, делая вид, что целиком поглощён изучением разложенного за стеклом товара. — Хоскинс и Бёрк перекрыли центральный проход.
— Не подпускайте сюда Спунера, — одними губами шепнул старик. — Он свою часть работы выполнил. Будет артачиться — дайте хорошего пинка под зад.
Человек в шляпе едва заметно кивнул. Когда пожилой господин зашагал прочь, то его свёрнутая под мышкой газета заметно потяжелела.
Джентри не был богат, не занимал весомого положения в обществе и на самом деле имел мало общего с изображаемым им в данный момент обликом престарелого денди. Ему было всего тридцать лет, он не блистал в высшем обществе, а единственным доходом служила зарплата старшего инспектора по расследованию убийств городского Полицейского управления.
