Над головой поднималось солнце, причудливые белоснежные облака огромными небесными сугробами зависли над школой. Едва-едва, с огромной неохотой они сдвигались с места в час по чайной ложке. Но самое главное, изредка дарили убежище нам, юным ведьмам-первогодкам, в своей тени, заслоняя набирающее силу солнце. Оно не щадило никого. Воздух еще помнил утреннюю свежесть, осыпавшую траву крупной росой, но уже наполнялся жаром.
В траве, что мягким густым ковром стелилась под ученическими кожаными туфлями, переговаривались кузнечики, разбавляя звонкий голос главной ведьмы своей стрекотней. Ей подпевали редкие птицы, которые вспархивали из крепко переплетенной кроны невероятного дерева. Листья, которых ласково касался легкий летний ветерок, отзывались тихим шелестящим шепотом. Ветер приносил легкую свежесть с текущей недалеко реки, пьянящий запах луговых цветов и звуки далеких разговоров. Здесь же, на внутреннем дворике школы, шел учебный процесс. Первый день обучения. Скрипели перья, оставляя свой черный след в выданных толстых тетрадях в безликих плотных обложках. Я усердно выводила буковку за буковкой, но то и дело на чистых, не расчерченных даже линейкой, листах появлялись темные кляксы и подтеки. Это злило, но я старалась успокоить себя и приободрить. Писать пером — та еще наука. А других писчих принадлежностей здесь не имелось.
— Вредно, — пожала плечами Златка, когда я попыталась понять, почему в этом мире, который знал о достижениях нашего, не использовали хотя бы простые карандаши, если пластик был строжайше запрещен к проносу. — А от ваших карандашей что толку? — усмехнулась соседка. — Через годок-другой и не разберешь, чего понаписано-то. А перья наши не простые, — поучительным тоном вещала Златка, видимо, проникнувшись ролью старшего товарища для несмышленой чужачки, — заговоренные. В чужую тетрадь не подсмотришь, не покажутся без ведома хозяйки, да и с годами не выцветут, не исчезнут. Служить будут до самой смерти. А коли приемницу не найдешь, так и сотрутся из мира сего вместе с душой твоей, ушедшей на покой.
Вот я и выводила буквы со всем усердием, на какое была способна. Шпаргалку тут не сделаешь, списать не у кого, да и учебников, как выяснилось, не имелось. Знания передавались из уст в уста. Из поколения в поколение.
— Хватит считать ворон, — со снисходительно улыбкой проговорила Ядвига Петровна. — Рассмотреть священное дерево вы сможете в любой другой момент. У вас за 4 года обучения будет масса возможностей. Уверяю, вы изучите каждую трещину, впадинку и выпуклость на его стволе. А сейчас рекомендую слушать и записывать то, что рассказываю я. Спрашивать буду строго.
