Он дунул в маленький рожок, и я чуть не вскрикнула. Пот струился по вискам, смешиваясь с металлическим запахом благовоний и хны. Когда женихи и стража покинули зал, раджа напряженно мне кивнул.
Вскоре я осталась совсем одна. Пламя в чашах заметно поутихло. Мне дали лишь пару минут. Сквозь прозрачные занавески пробивались солнечные лучи, и я двинулась к ним, как во сне, и замерла в полосе света.
Что подумают женихи, когда увидят на полу мое бездыханное тело? Я представила, как ужас на их лицах сменяется ненавистью, а глаза наполняются безумием, когда каждый осознает обман. Устроят ли они битву прямо здесь? Растопчут ли мое тело будто орудие, коим оно и послужило? Или кто-нибудь оттолкнет меня в сторону, мой выполненный долг, мою использованную жизнь?
В мыслях всплыл гороскоп. Вероятно, звезды действительно не ошиблись. Вот оно, супружество, что свяжет меня со смертью. Моя свадьба, пусть и притворная, должна была стать не просто моим концом. Я глубоко вдохнула и ощутила, как тело наполняется спокойствием.
Последнее, что я попробую: сладкий воздух с привкусом жженых трав и ароматных лепестков.
Дрожащими пальцами я выудила флакон из-под браслета.
Последнее, что увижу: дребезжащий огонь и окна, до которых не дотянуться.
Я поднесла флакон к губам. Грудь сдавило, влажный шелк лип к спине и ногам.
Последнее, что услышу: ритм все еще бьющегося сердца.
– Пусть Гаури проживет долгую жизнь, – произнесла я.
Густой яд неохотно стекал с края горлышка, и я запрокинула голову, веки почти сомкнулись…
И вдруг: звон разбитого стекла.
Когда я открыла глаза, в руке уже ничего не было.
Пролитый яд впитался в ковер, тут и там блестели осколки, а сверху их накрывала тень незнакомца.
– В этом нет необходимости, – сказал он.
И вытер руки о ткань угольно-черной курты [14]. Лицо его было частично скрыто соболиным капюшоном, усыпанным крошечными бриллиантами. Я видела лишь острую челюсть, изогнутые, как змея, губы и прямую переносицу. Как и женихи, чужак надел венок из красных цветов. И все это я могла с легкостью забыть, выбросить из головы.
Кроме его голоса…
Он прорвался сквозь сумрак моих мыслей и захватил надо мною власть так же, как голос таинственной ночной гостьи. Но если женщина вызывала ярость, то сейчас все было иначе. Пустота во мне дрогнула и откликнулась на зов тихой тающей песней. Я словно стала стихом из плоти и крови или спрессованным лунным светом – чем угодно, кроме себя самой.
Заговорить я смогла лишь через несколько секунд. К тому времени незнакомец улыбался.
