Я покачала головой, во рту пересохло. Я была не невестой, а приманкой. Стены вдруг начали сдвигаться. Невидимая нить, растянувшаяся от моей макушки до пят, словно лопнула, и я едва не повалилась на пол. Я судорожно вдохнула, но вязкий воздух с трудом проник в легкие.
«Я надеялся, что если приоткрою завесу, то ты простишь мне все, чего я вынужден тебя лишить».
Он лишал меня не просто независимости. Или дома.
Когда я заговорила, голос звучал гулко, хрипло…
– Ты хочешь моей смерти.
Секунды становились часами, десятилетиями, веками. Перед глазами промчалась целая вечность, растянув краткий миг тишины после моих слов. И в этом вихре я разглядела, как моя жизнь сжимается, складывается и растворяется в пузырьке с ядом мандрагоры.
Отец прочистил горло и сцепил руки за спиной.
– Это вопрос не моих желаний, – промолвил он, – а необходимости. Если только так можно уберечь королевство и наш народ, то у меня нет выбора.
«Наш народ». Узел в животе затягивался все туже. Только бешеный стук сердца в груди подсказывал, что я жива. Пока еще жива. Я взглянула на хрупкий флакон. Если б захотела, то могла бы швырнуть его радже в лицо, вылить яд на пол или вообще разбить пузырек. Но, разумеется, не посмела. Он олицетворял искаженную надежду Бхараты, вдруг оказавшуюся в моих руках.
– Пойми, твой вклад в процветание королевства превзойдет любые деяния всех твоих братьев и сестер и моих советников. То, о чем я прошу…
– То, о чем ты просишь, не такая уж большая жертва, – произнесла я дрожащим голосом. – Я расходный материал.
– Мы должны проявить твердость, – продолжил раджа. – Если кто-то из отвергнутых тобою женихов решит, будто за твоим выбором кроются политические мотивы, нас попросту раздавят. Наше королевство исчезнет. Они знают, что твои сестры уже сговорены и только ты свободна от обязательств. Также им известно, что мы не сможем осаждать страну того, кто женится на принцессе Бхараты. Единственный для нас способ защиты – не отдавать тебя никому.
Плечи его поникли. Я подняла глаза, охваченная безумной надеждой. Вдруг отец передумал…
Полвздоха – и руки его окаменели, а затем безвольно повисли по бокам.
Мой смертный приговор.
В легких зашелестела паника, все тело напряглось, словно готовясь к одному безумному выдоху… И прежде, чем отец успел отступить, я бросилась вперед и схватила его за запястье.
– Прошу, – взмолилась, – дай мне что-нибудь другое, чтобы я просто казалась мертвой. Но не яд… Должен быть иной путь.
