- Сносно… - Жунид отчертил ногтем то место в протоколе, где указывались названные девушкой приметы обоих парней. - У вас, я слышал, полная удача?
- Да, - неохотно ответил Вадим Акимович. Его до сих пор беспокоили опасения, как бы вся их афипская эпопея не кончилась конфузом. Он помолчал, потом спросил без видимой связи с, началом разговора:
- Вы к нам прямо из школы милиции?
- Да.
- Но До этого, наверное, работали в органах?
- Конечно. Три года.
- Значит, шесть лет стажа. Сам молодой, а стаж - подходящий…
Дараев явно испытывал неловкость. Шукаев объяснил это по-своему. Человек зашел из вежливости и, как всегда в таких случаях, не находит, о чем говорить.
- А я после совпартшколы служил, в войсках ОГПУ. Потом демобилизовался и сюда, - сказал Дараев.
Снова - пауза.
- Как Краснодар? Нравится? - спросил, наконец, Вадим Акимович.
- Ничего, - неопределенно ответил Жунид.
- Ладно. Не буду мешать, - поднялся Дараев. - Рад был познакомиться. Желаю удачи!
- Спасибо!
«И чего приходил? - подумал Жунид, когда его новый сослуживец вышел. - Может, хотел что-нибудь попросить да постеснялся? А в общем, видно, человек симпатичный».
Между тем Дараев уже входил к Ивасьяну.
- Здравствуйте, Тигран Вартанович!
- Здоров. Садись.
- Был сейчас у Шукаева.
- Ну и как?
- Парень, по-моему, серьезный, - честно признался Вадим.
- Не знаю, не знаю, - с досадой перебил его Ивасьян. - Поживем - увидим! А сейчас о деле…
* * *
В Елизаветинскую Шукаев приехал в первый день Пасхи.
В маленькой беленой церквушке надтреснуто заливались колокола, из ворот церковного дворика выходили закутанные в вязаные платки старухи, бородатые казаки, истово крестясь и нараспев говоря «Христос воскресе!», лобызались с родственниками и знакомыми. По улицам табунами бродили молодые чубатые парни, уже изрядно навеселе. Кое-где раздавались звуки гармошки, в одном из домов горланили: «Казбулат удалой, бедна сакля твоя…» На кирпичной стене станичного Совета висело объявление, написанное от руки, на листе серой оберточной бумаги:
«Товарищи станичники! В два часа сегодня будет лекция под названием: «Религия - опиум для народа». Явка строго обязательна».
Жунид отпустил линейку, на которой приехал, смахнул клочком газеты пыль со своей полевой сумки и вошел в стансовет. За столиком у окна двое сельисполнителей играли в шашки. На ходу поздоровавшись с ними, он открыл дверь с табличкой «Милиция». За облезлым столом возле единственного окна сидел пожилой милиционер. Он, видимо, дремал до появления Жунида, потому что в ответ на его приветствие вскочил и сонно заморгал.
