Ребята заботились обо мне как только могли. Оксана хлопотала вокруг меня, а Макс стоял на страже, по его нервному возбуждению ясно, что парень на пределе, чуть толкни и он сорвется и хрен бы с ним с криком или буйством, но нет, для него весь мир перевернулся, он не знает как дальше быть, куда пойти и что теперь такое жизнь в принципе. Оксана как и все женщины далеко не смотрит, она принимает жизнь такой как она сейчас, а в данный момент ей необходимо заботится об одном из своих мужчин, а сложными вопросами пусть занимаются мужики, на то они и нужны.
Не сказать, чтобы я лучше воспринял происходящее, нежели мой друг, но все же как-то морально успел подготовиться, все же репортажи показывали первые боевые столкновения людей и монстров, тогда еще репортеры пытались урвать сочные кадры, ха, это теперь они также как все пытаются выжить, но в те часы были верны своему профессионализму и показывали как люди гибли под атаками монстров, как умирали сами монстры, как люди ликовали, все же у многих было огнестрельное оружие. Кровь с экрана всегда спокойнее воспринимается, чем в реальности, но мне это дало представление о том, что ждет впереди, поэтому я и постарался максимально собрать информацию.
На пару часов Оксана заменила Макса на страже, тот благодарно буркнул и буквально рядом со мной упал налету уснув. При этом даже во сне он сжимает свой меч мертвой хваткой, все же вера в него у него железная, либо же это последняя соломинка за которую он хватается. Интересно, а какого другим людям? В том смысле, что есть ли у них такая же соломинка? Уверен многие верят, что наши военные очистят города, вызволят спрятавшихся людей и все лишь погорюют и ужаснуться от произошедшего, а после заживут как прежде. Эх, мне бы тоже хотелось так думать, но к сожалению я реалист и отлично понимаю, что прошлой жизни уже нет.
Ближе к полночи чуть ли не пинками согнал Оксану со стражи, занял ее место, а она прижавшись к Максу мигом уснула, ей тоже пришлось выдержать сильный эмоциональный шок. Глядя на них мне кажется, что во мне что-то умерло, будто мои эмоции стали иными, более каменными и неповоротливыми, но не сейчас, а тогда когда я остался в этом мире один. Мне было всего восемнадцать лет, родители погибли в автокатастрофе, осталась одна бабушка, но и она покинула меня через полгода после родителей. Помню то чувство обреченности, не нужности и черствости в душе. Многие пытались жалеть, но я чувствовал, что все их слова пустые, за ними ничего нет. Лишь когда Макс появился в моей жизни, постепенно стали возвращаться краски, до этого мне все виделось в серо-безжизненном цвете. Он не надоедал, когда мне надо было, то никогда не беспокоил, а если видел, что я чуть оттаял, то устраивал какую-нибудь тусу, мой организм был ему был благодарен за перепадающие мне спонтанные сексуальные приключения, правда это ни к чему не приводило, девушки видели мою отрешенность и через неделю все уходили.
