Он, получается, проболтался? Но кому?!
— Олег, я…
Он не дал ей договорить. Прошипел:
— Молчи! Никаких имен, дура.
— Хорошо, — она даже кивнула, будто он мог ее видеть.
— Мне все равно. Получилось — хорошо. Смогла — молодец. Значит, мои советы не пропали даром.
Вот! Инна слабо улыбнулась. Она была уверена, что тогда — в зале суда — он говорил только для нее.
— Ты многому научилась за эти годы, детка, — протянул он с легкой ленцой. — И как ты понимаешь, я наблюдал за тобой. Точнее, я не спускал с тебя глаз.
Она промолчала, принявшись озираться по сторонам. Может, у нее тут системы видеонаблюдения установлены? Она, возвращаясь домой и запирая дверь, считала, что оказывается в полной безопасности. А у нее тут!
— Камер нет, — безошибочно угадал он ее мысли.
— А как ты обо всем узнал?
— Я все эти годы не упускал тебя из виду. Не сам, конечно, ты понимаешь, я не смог бы, находясь здесь. Мои люди.
— За мной следили?! — ахнула Инна, сжимаясь на кровати в комочек.
— За тобой просто наблюдали. Тебя стерегли. Тебе помогали.
— Помогали? В чем?
— Ты такая смешная, детка. — Олег едва слышно рассмеялся. — Неужели ты могла подумать, что Новиков принял бы такое непристойное предложение от случайной девчонки с улицы?
Фамилия нотариуса, который помог ей обмануть квартирную хозяйку, была Новиков. Это точно. И он, когда она первый раз к нему пришла, посоветовал ей обратиться к психиатру. А потом неожиданно сам позвонил. И вызвался помочь. И она почти не удивилась, репутация у него была та еще. К тому же она предполагала, что Новиков станет пробивать ее по своим каналам, чтобы убедиться, что она не подставная. И мысленно отпускала ему на проверку неделю. Он позвонил на третий день.
— Я наводила о нем справки. Он не брезгует ничем, — возразила она слабым голосом.
— Но берет в разы дороже. И того кредита, который взяла твоя мама, не хватило бы ни на что, поверь мне.
Он и об этом знает! Он знает о ней все. Она все эти годы прожила под наблюдением и даже не подозревала об этом. Ужасно!
— Что тебе надо? — спросила она слабым го-лосом.
И от отвратительного чувства, что она в западне, перехватило дыхание.
— Ничего особенного. Завтра рано утром, к десяти утра точнее, ты должна явиться на одно из судебных заседаний. — Он назвал адрес. — Со своими любимыми бутербродами и термосом. И, как всегда, занять место в самом центре во втором ряду.
— Завтра я не могу. Мне на работу.
Инна зажмурилась. Он и об этом знает! О том, что она посещает судебные заседания. И всегда занимает одно и то же место. Есть хоть что-то в ее жизни, что является для него тайной?
