Джереми Сэндерс, при росте шесть футов три дюйма весивший около двухсот двадцати фунтов и заросший бурой густой шерстью от ступней до макушки, и в самом деле здорово смахивал на медведя, но сейчас он только досадливо махнул рукой:
— Будет тебе, Дик, околесицу нести! Откуда в нашей округе медведи? Ветром их, что ли, принесло?
— Может быть, и ветром, — спокойно парировал Дик. — Разницы нет, каким образом он сюда попал. А вот когда он задерет у тебя пару коров или лошадь, тогда ты вообще перестанешь интересоваться, как он сюда попал. Я сразу пустил своих собак в кукурузу. Они зарычали, и шерсть у них на загривках поднялась, потом они пошли по следу.
— Ну, твои-то собаки наверняка так рычат на зверя не крупнее барсука, — опять сказал Джереми Сэндерс. — Если бы это был кто-нибудь побольше, они сразу бы поджали хвосты и заскулили.
— Это мои-то собаки?! — невысокий костлявый Клэнси, одетый в залатанную куртку из оленьей кожи, сделал шаг в сторону здоровяка Сэндерса, готовый, казалось, броситься на него. — Честное слово, Джереми, у тебя мозгов не больше, чем у твоего бульдога, а ты еще пытаешься острить.
— Какого еще бульдога? — насторожился Сэндерс. — Ты имеешь в виду моего Тигра?
Собака Джереми, больше похожая на мастифа, чем на кого-либо другого, имела в холке высоту не менее двух футов, поэтому у ее хозяина были все основания обижаться, когда Тигра называли бульдогом. Впрочем, бульдог, наверное, тоже принял посильное участие в том процессе, в результате которого получилось странноватого вида создание, получившее кличку из-за черных поперечных полос на туловище светло-коричневого цвета. Весил этот самый Тигр никак не меньше девяноста фунтов, что очень нравилось Джереми Сэндерсу, любившему все крупное, основательное.
— Ты это про Тигра? — повторил свой вопрос Джереми. Уксусу в тебе много, Дик Кленси, поэтому ты такой тощий.
— Чтоб ты пропал! — заорал Дик Кленси. — Чего ты вообще привязался ко мне со своей собакой? Я рассказываю про медведя, понимаешь? Если тебе слабо что-то сделать даже с очень крупным барсуком, как ты только что попытался съязвить, сделай вид, что вообще ничего не слышишь.
Уэйд улыбнулся. Они всегда так спорили и препирались, сколько он их помнит. Но до серьезного скандала дело сроду не доходило, потому что Джереми Сэндерс, как правило, уступал первым. Так случилось и сейчас.
— Ладно, валяй, рассказывай дальше, — пожал он могучими плечами, обтянутыми войлочной курткой.
