К счастью, я заскочил в кафе как раз вовремя, буквально за пару минут до того, как отвесной стеной упал дождь.
Чиж уже сидел за дальним столиком, лицом к входу – удобная позиция для наблюдения. Я подошел и сел напротив, скучающе смотря на своего осведомителя. Чиж выглядел невзрачно: невысокий белобрысый паренек лет двадцати с небольшим, с блуждающим взглядом и плутоватым выражением на лице. Поймал я его на вещах не слишком серьезных и помог отделаться легким испугом, припрятав до поры до времени часть материалов как средство давления.
До сего дня Чиж помог нам накрыть две мелкие наркоточки да нескольких угонщиков залетных сдал, так что ждал я от него большего и уже несколько раз откровенно на это намекал, пока в открытую не шантажируя, но четко давая понять, что и за этим дело не станет, если товарищ не начнет стараться изо всех сил, отрабатывая мои совсем не бесконечные доверие и терпение…
– Ну, что там у тебя?
– Эрик Евгеньевич, у меня такое! Вы не поверите! Бомба!
– А ты постарайся, чтобы поверил. Удиви меня!
Чиж от волнения слегка подскочил на месте, но в этот момент к столику подошла официантка и поинтересовалась моими желаниями. Желал я многого, но ограничил свой выбор стаканом сока.
Как только она отошла на достаточное расстояние, Чиж придвинулся ко мне и произнес трагическим глухим шепотом, четко выговаривая каждый слог:
– Потеряшки!
Я даже не сразу понял, что он имеет в виду. «Потеряшками» называли людей, пропавших без вести. Вот такой термин, и смешного в нем мало… Мы потеряшками особо не занимались, для этого существовал специальный отдел, хотя время от времени и нам приходилось иметь дело с их клиентами.
– Потеряшки? И что с того? Ты кого-то нашел?
Официальная статистика сильно искажала реальные цифры, так было всегда и во все времена. Чинуши в управлении, рассчитывая на новые звездочки, отражали в сводках совсем иные данные, чем в действительности.
Я точно знал, что фиксируется в лучшем случае половина всех происшествий подобного рода, а раскрывается не больше половины из той самой половины. Каждый год в России официально подается от пятидесяти до ста тысяч заявлений о пропажах. Не сложно сосчитать, сколько именно людей находят, живыми или мертвыми.
Вот только остается логичный вопрос: где же остальные пропавшие? Это ведь не один человек, и даже не тысяча – это пятьдесят – сто тысяч в год, а то и существенно больше, и в одной только нашей стране…
Представьте себе: раз в год бесследно исчезает население небольшого городка, а никто и носом не ведет!
