К тому же нас могли заметить из окопов вражеские бойцы и начать обстрел, хотя я надеялся, что они сидят сейчас, пригнув головы, и пережидают обстрел. Но если вдруг нас все же кто-то увидит, тогда миссию можно считать проваленной – незаметно в тыл пройти не удастся.
Но полковник Ставрига и это предусмотрел. Следующим залпом пошла дымовая завеса, прикрывшая наше передвижение. Ориентироваться в пространстве стало совсем трудно, зато шансы попасться на глаза особо ретивому французу существенно снизились.
К счастью для нас, поле, по которому мы бежали, еще не успели целиком заминировать ни наши, ни вражеские солдаты. А свободный от мин проход Влад знал, хотя как он умудрялся находить метки в такой нервной обстановке, да в полной темноте, я не понимал. Но если бы не он, нам пришлось бы туго.
И все же мы успели вовремя. С ходу перепрыгнули через одиночный окоп чуть сбоку от передней линии французской траншеи – я успел заметить солдата, свернувшегося на дне калачом и зажавшего голову руками. Серега мимоходом швырнул туда гранату. Бахнул взрыв, оставшийся никем не замеченным, кроме самого бедолаги солдата, потому как именно в эту секунду французская артиллерия начала контробстрел советских позиций.
Уже через три минуты мы оказались в лесу, под надежным прикрытием деревьев. План Ставриги сработал – мы перешли на вражескую территорию, сумев себя не обнаружить. Да, полковник отыскал, может, единственную подходящую для нас лазейку – в остальных местах линия обороны была гораздо мощнее. Его опыт нам помог – на то он и тактик, чтобы думать. А задача диверсантов – действовать!
Конечно, лес полон французов и англичан, да и вторая линия обороны располагается всего в четырех километрах западнее – прямо по нашему курсу, но задачу-минимум мы успешно выполнили.
Мы, не останавливаясь, продвигались в глубь леса, стараясь уйти как можно дальше от французских окопов. Сейчас, когда враги оказались и впереди, и позади, Влад изменил стиль продвижения.
Впереди метрах в двадцати теперь бежал Гранин, мы же следовали за ним цепочкой.
Если он слышал шум или просто что-то казалось ему подозрительным, мы замирали, выжидая, пока он не давал знак, что все в порядке, в ином случае старались бесшумно обойти опасное место стороной. Вступать в открытый огневой конфликт приказов не было.
Так мы двигались довольно долго, время от времени сверяясь с картой местности, и удалились от позиций французов километров на пять.
