Беккер, сам в советских архивах не бывавший, утверждает, что Волкогонов «не полностью» приводит приказ. Однако, в последующих изданиях книги Волкогонова (например, в издании 1992 года) приводится не только текст приказа, но и полная фотокопия соответствующего архивного документа.
Таким образом, данная «цитата» является фальшивкой. К такому же выводу на основании проверки цитаты другими методами приходят и немецкие историки. Они доказывают, что дополнительно приводимая Беккером ссылка на американские National Archives ложна — в соответствующей архивной единице находится совершенно другой документ[141].
Вот так Батшев и популяризует миф о «Сталинских поджигателях». Удобно, однако: вот эта книга подходит, вот эта нет, архивы, а зачем? Вот так и «сочиняется» та история, которая нужна автору. Батшева, честно неприятно читать, одних он героизирует, а истинных героев принижает. «28 панфиловцев», самый настоящий подвиг, вершина стойкости и любви к Родине. Но Батшеву не нравится, оказывается, не было. Зоя Космодемьянская, психически больная школьница, которую трусливые мужчины из чекистской банды Судоплатова послали совершить поджог в оккупированном селе; «бросившийся на амбразуру» Александр Матросов — боец штрафного батальона, уголовник, юношеская организация «Молодая гвардия» в Краснодоне, свирепо разгромленная немцами за хищения, воровство и прочую уголовщину[142]. Сложно сказать, какими идеями руководствуется данный человек, что «творится у него в голове», действительно ли он думает, что своими опусами, живя в Германии, он приносит пользу Отечеству? Чтобы это ни было, его исследования далеки от исторической науки.
Вернемся к еще не до конца раскрытой теме Русской освободительной армии, затронув зарубежную историографию. К сожалению, в ней преобладает тенденция оправдать действия Власова и ему подобных, на это наложен отпечаток Холодной войны и идеологической борьбы с СССР. Суть этого оправдания в желании бойцов РОА свергнуть «большевицкую тиранию» и установить свой справедливый политический строй, а немцы для них выступали как союзники. Возьмем для образца немецкого военного историка Йоахима Хоффманна:
«За короткое время своего существования КОНР (Комитет освобождения народов России, грубо говоря, правительство России в изгнании. Комитет осуществлял руководство военными формированиями, входившими в РОА) стал партнером, с которым Германия не могла не считаться. Немцы, привыкшие обращаться с миллионными массами русских, как им заблагорассудится, столкнулись с учреждением, которое ограничило их власть. У бесправных и беззащитных русских появился влиятельный защитник, отстаивающий их жизненные интересы. Тем самым были созданы совершенно новые отношения. Правда, за пять месяцев своей деятельности КОНР не сумел охватить всех соотечественников, находившихся по эту сторону фронта, но он к этому стремился. Напомним также, что урегулирование условий жизни русских в Германии составляло лишь побочную задачу Освободительного движения, основной целью которого было изменение политических условий в России. Но даже если взглянуть на Русское освободительное движение только с гуманитарной точки зрения и посмотреть, каких успехов оно добилось в смысле облегчения судьбы миллионов восточных рабочих и военнопленных, его существование и тогда следовало бы считать оправданным в моральном и политическом отношении»
