Или, возможно, она понимала это и просто предпочла проигнорировать.
Подобное предположение вызывало у него тошноту.
— Да, такое случается. Как правило, Изменение происходит в возрасте между четырнадцатью и двадцать одним годом. Иногда случается позже, но не слишком. Космос имеет тенденцию быть крайне точным в подобных вопросах.
Она склонила голову набок, и Зак увидел в огромных голубых глазах вопрос. Вопрос, на который, определенно, не хотел отвечать, просто из-за замеченной им блеснувшей на мгновение на поверхности нерешительности.
— А сколько лет вам?
Это было словно удар под дых. Беспощадное напоминание о том, как долго он страдал и тосковал по своей Единственной. Сейчас таким ужасным чувствам полагалось исчезнуть, но они почему-то остались. Вера, что все сработает как надо, поутихла, и он изумился, на основании чего вдруг решил, что привезти Джен в свой родной мир будет хорошей идеей. На что именно надеялся? Что только услышав про Поцелуй, она тут же бросится ему на шею? Что только бросив один взгляд на Граноту, никогда не захочет вновь ступить на Землю?
Глупо. Крайне, полностью, безнадежно глупо.
— Двадцать семь, — угрюмо отозвался он, внимательно разглядывая пятнышко на полу.
— Ой. — Единственный слог неожиданно сказал все и ничего. — И у вас нет…
В его смехе, подаренном ей, не было юмора.
— Очевидно, — ответил, жестом указывая на себя.
Он пытался смотреть на нее, но жалость и грусть в бездонных глазах было невозможно вынести. Он не смог. Ему нужно отвернуться. Даже если он не в состоянии игнорировать то, что так тщательно сжигает его до самого основания.
— Я прошу проще…
— Ваше Высочество, прибываем на Граноту, — объявил позади них Доран.
Джен подпрыгнула, напуганная вмешательством в их глубоко личный разговор, но потом поняла, что советник сказал, вскочила на ноги и поспешила к иллюминаторам.
— Она преисполнена энтузиазма, не правда ли? — Заметил Доран с нотками веселья в тихом голосе.
Зак вздохнул.
— Во всех отношениях, за исключением самого важного, — отозвался он, задержавшись взглядом на Единственной, склонившейся, чтобы рассмотреть его родину. В руках у нее по-прежнему была бумага, на которой она, как всегда бормоча себе под нос, яростно царапала заметки.
— Вы рассказали ей о Поцелуе? — не стал медлить Доран.
Зак подарил ему многострадальный взгляд.
— Да, конечно.
— И?
Зак встал, не желая обсуждать свои неудачи другу на потребу.
— Похоже, что я Изменился? — огрызнулся он, оттесняя Дорана, чтобы присоединиться к Джен у иллюминатора.
