«Да что, чёрт возьми, со мной не так?»
Здравомыслие вернулось, и Кира отдёрнула руку.
— Я не нуждаюсь в твоём поцелуе, тем более, ты — причина, по которой я обожглась.
— Я напугал тебя, мышонок?
Выражение её лица определенно говорило: «Хм, ты действительно так думаешь?» Он не выглядел раскаявшимся, судя по улыбке, изогнувшей губы.
«Ах. Осторожно».
Он слишком симпатичен, когда так делал, — это отвлекало. Кира попыталась вернуться на менее соблазнительную тему:
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, выискивая взглядом свидетелей, любого, кто может прийти ей на помощь, если Арик решит убить её за вчерашнюю оплошность.
Опять же, возможно, она слишком остро отреагировала. Он сегодня не выглядел рассерженным. Наоборот, в его глазах теплился, если она не ошибалась, скорее флирт, нежели ярость.
Но учитывая его бурную реакцию и высокомерие, Кира не доверяла этому.
— После нашего небольшого инцидента мне пришло в голову, что я, возможно, сорвался на тебе слишком сильно.
— Ты имеешь в виду, что вёл себя как засранец, — она намеренно оскорбляла его, чтобы вернуть себе былое самообладание.
— Я признаю, что некоторые из моих слов были очень оскорбительны. Я прошу прощения.
Что он сделал? Она почувствовала, как расширились глаза от его неожиданного извинения.
— Эм… спасибо. Полагаю, я, наверное, должна сказать, что сожалею о твоих уничтоженных волосах.
Он не смог полностью скрыть дрожь от воспоминания, и именно тогда Кира обратила внимание на фетровую шляпу на нём. Она соответствовала серовато-голубому цвету его костюма, сшитого на заказ, но всё же… Кира закусила губу, чтобы не засмеяться. Шляпа, конечно, симпатичная, но явно ему не подходила.
— Насчёт моих волос. Думаю, я должен дать тебе второй шанс. Реальный шанс обрезать мои волосы. Хотя, вероятно, получится короче, чем я рассчитывал изначально, учитывая наше недоразумение.
— Что, прости? Мне послышалось, или ты сказал, что хочешь, чтобы я обрезала твои волосы? Теперь я знаю, что ты надо мной издеваешься.
— Не издеваюсь. Как только вчера успокоился, у меня появилась возможность обдумать произошедшее. Я никогда по-настоящему не давал тебе шанса. Позволил шовинизму помутить мой рассудок. Но в моё оправдание скажу, что женщины, которые стригли меня когда-либо ещё, были моя мама и тёти, использовавшие для стрижки таз и кухонные ножницы.
Кира повернулась и вздрогнула:
— Ой!
— Правда-правда. Возможно, это поможет понять мои колебания. Я должен также признаться, что после инцидента поговорил с твоим дядей. Сначала я планировал вернуться в парикмахерскую, чтобы исправить стрижку. Однако, он заверил меня, что ты лучший парикмахер после Доминика.
