— О, пожалуйста. Как будто это что-то новенькое. Мы обе знаем, что многие мужчины так считают. Посмотри на большинство своих кузенов. А что насчет тебя? Я знаю одну молодую девушку, которая настаивает на том, чтобы только определённая тетя стригла и красила её волосы.
Кира поёрзала на диване.
— Это другое. Тётя Фиона — мастер в мелировании.
— Ну, и кто теперь сексист?
— Знаешь, я позвонила тебе, чтобы ты поддержала меня.
— А я поддерживаю. Именно поэтому указываю на очевидное. Тебе не нравится этот парень, потому что он самоуверенный.
— Высокомерный.
— Неважно. Мы обе знаем, что тебе нужен кто-то сильный, иначе ты заскучаешь.
— Я бы сказала, что скука — это не так уж плохо. Особенно после Грегори.
Ой. Она сказала это вслух. Он тот, кто не должен быть назван. Дрожь пробежала по телу — вероятно, бывший прошёл по могиле, которую готовил для Киры, — и она сопротивлялась желанию задёрнуть шторы на окнах и проверить замок на двери.
Её мать заговорила:
— Гр-р-р. Не говори при мне об этом человеке. Он обманул всех нас, детка. Однако это не значит, что каждый мужчина подобен ему. Есть и хорошие. Посмотри на отца и его братьев. Даже твои кузены. Они бы никогда не навредили женщине.
Нет, не навредили бы, но однажды избитая, буквально, часто подвергавшаяся угрозам, и то, что её парикмахерская сгорела при странных обстоятельствах, вынуждали Киру дуть на воду больше, чем дважды. Она была рассержена и напугана, главным образом тем, что бывший парень выплеснет гнев на тех, кого она любила.
— Ну, теперь это уже не имеет значения. Даже если здоровяк флиртовал и намекал на свидание, теперь, почти уверена, что после того как я отрезала его драгоценные волосы, он передумал.
Обменявшись ещё несколькими интересными новостями, Кира закончила разговор с мамой и вздохнула. Недели не прошло, а она уже попала в неприятности. С мужчиной.
Куда ещё хуже?
Дела просто не могли стать ещё хуже. Мало того, что в его драгоценной гриве отсутствовала огромная прядь волос, так Арик ещё и след потерял.
Его, мастера-охотника, обвела вокруг пальца человек.
Его лев опустил голову от стыда.
До него дошло, когда он тащился обратно в парикмахерскую с её полосатым вращающимся столбом[1], который всегда вызывал желание остановиться и дать его котёнку поиграть с ним, чтобы потребовать у работников её адрес.
Признаться, он, вероятно, мог их запугать. Ему не требовалось прилагать много усилий, чтобы люди начали перед ним распинаться, всего лишь использовал свои голос и взгляд. Хотя мог легко заполучить адрес парикмахерши, он лишился элемента неожиданности, поскольку её наверняка уже предупредили.
