— Товарищ майор, вы располагайтесь. Отдыхайте, — сказала, появляясь, молодая женщина. Она успела переодеться, и в новом платье выглядела удивительно красивой. Глаза ярко блестели. — Я скоро приду. Возьму Олежку из садика. Он любит военных. Обрадуется, когда увидит вас в форме. Ведь вы с его папой летали!
— Я подожду.
Настя ушла. Иван Тихонович принялся неторопливо осматривать комнату, удивляясь ее бедности, и опять почувствовал свою вину за судьбу Насти. Он обязан был все знать о ней и помогать. Достал торопливо бумажник с деньгами, пересчитал их и тут же решил, что три тысячи рублей оставит Насте. О том, что она нуждалась с Олежкой, у него не было никакого сомнения. Не знал, согласится ли она взять от него деньги. Может быть, обидится. Она была гордой. В полку держалась независимо. Принялся искать, куда бы положить деньги, но в последний момент передумал. Решил сам отдать деньги и объяснить, почему так делает.
В коридоре хлопнула входная дверь. Подталкивая в спину маленького курносого мальчугана со сбитыми коленками, Настя поставила на табуретку сумку с продуктами.
— Вот мой футболист, — сказала радостно Настя. — Полюбуйтесь, Иван Тихонович. Ботинки горят на нем. Не успеваю покупать!
— Здравствуй, Олежка! — майор присел перед мальчуганом и протянул ладонь.
Но мальчуган испуганно жался, прятал маленькую ручку за спину.
— Олежка, поздоровайся с Иваном Тихоновичем, — просила мать. — Иван Тихонович — летчик. Летал с твоим папой. Вместе дрались под Берлином!
Мальчуган вскинул глазенки. Внимательно посмотрел в лицо Ивану Тихоновичу и звонко хлопнул ручонкой по ладони.
— А ты молодец, настоящий мужчина, — похвалил летчик. Погладил мальчугана по голове.
— Летали с моим папой на Берлин?
— Да, Олежка. Твой папа был храбрым летчиком. Сбивал фашистов!
— Ну, мужчины, пора садиться за стол. Мойте руки!
— Мама, у меня чистые руки. Я мыл в садике.
— Олежка, не спорь, слышал приказ? Нам с тобой мыть руки. А приказ надо выполнять!
Настя поставила на стол четыре прибора.
— Я всегда ставлю прибор для Сергея. А сегодня тем более. Вы, Иван Тихонович, были его командиром, боевым товарищем, и встреча с вами для меня настоящий праздник. Очень удивилась, когда увидела вас. Сначала подумала — ошиблась, а потом убедилась — это вы. Старший лейтенант Иван Очередько. Почему-то вдруг вспомнила, как вы всегда размахивали руками, возвращаясь на КП. Я себя по-прежнему числю в нашем гвардейском полку. Снятся часто «яки», не забываются те страшные минуты ожидания, когда эскадрилья улетала на боевое задание. Глаза проглядишь, бывало, пока дождешься возвращения истребителей! Но прилетали вы с Сергеем, и я сразу успокаивалась. А в тот день никак не могла поверить, что ваш истребитель сбили. Везучим вас всегда считала. Верила в ваше мастерство…
