— Ты выдающийся идиот, — произнес кто-то, прервав его размышления. Калински обернулся, огляделся и что-то пробурчал себе под нос. В дверях, медленно покачивая головой, стоял Майкл Кац, и на его лице играла кривая усмешка.
— Извини, Майкл, — сказал Калински. — Я не напрашивался на эту работу.
— То, что ты украл мою работу, еще не делает тебя идиотом. Это просто делает тебя говнюком. Но я это и так знал. Но я не знал, что ты еще, оказывается, и выдающийся идиот.
Калински предложил Кацу присесть, но тот отказался.
— Почему же я идиот?
— Потому что ты согласился на эту работу, — сказал Кац.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ой, я, может, и не знаю чего-то, но я точно знаю одно: ты вообще не понимаешь в видеоиграх!
Калински согласился.
— Я научусь, — заверил он.
— Да пока ты научишься, это уже не будет твоей работой. Ты знаешь, что такое Sega? Sega — это шутка. Sega — это анекдот, — разглагольствовал Кац. Он вообще был на это большой мастер; временами казалось, что это его главное достоинство. — Sega — это бомба замедленного действия, и ты только что подписался на то, чтобы ее повесили тебе на грудь…
— Я действительно рад, что ты сюда пришел, — прервал его Калински. — Я немного изучил дела и хочу сказать, что ты действительно здорово поработал.
— Я знаю, — кивнул Кац. — И посмотри, насколько далеко мы — извини, вы — от того, чтобы быть хотя бы точкой на радаре Nintendo.
— Тогда, видимо, я буду тем, кто пойдет с этим судном на дно, — с достоинством произнес Калински, поскольку чувствовал, что он отличается от других лидеров. — Послушай, я правда ценю совет, Майкл. Я знаю, это будет тяжелой битвой.
Кац покачал головой.
— Это вообще не похоже на тебя, — сказал он. — Что случилось? Он водил тебя в свою секретную лабораторию? Или это был хостесс-бар?
Калински пытался сделать все, чтобы Кац не прочитал по его глазам правильный ответ.
— Боже, неужели и туда и туда? — хмыкнул Кац.
Калински встал и подошел к стоящему в дверях Кацу:
— Слушай, я ценю… неважно, как ты это назовешь, но…
— Подожди, — возразил Кац. — Я сюда пришел, чтобы задать тебе один вопрос. Ты и правда думаешь, что он не сделает с тобой то же самое, что сделал со мной? Подумай об этом.
Именно этот вопрос не давал Калински покоя с момента поездки в Японию, но он изо всех сил пытался о нем не думать.
Кац пристально посмотрел в глаза Калински и самым искренним тоном произнес напутственные слова:
— Просто запомни: ты можешь думать, что ты здесь самый главный, и ты можешь считать его своим другом, но не поворачивайся к нему спиной.
