Представление деклараций двумя конфликтующими членами правительства должно было, как мы помним, стать исходным пунктом для перестройки правительства. Однако оно не имело никаких последствий. Члены правительства молчаливо признали инцидент 4 августа несуществующим. Они уже не говорили ни об общей, ни о частичной отставке и по-старому решали текущие дела. Это не значит, что утраченное взаимно доверие было восстановлено. Как раз наоборот, правительство существовало как бы лишь по инерции, а его члены не решались ускорить его распад.
Кризис дозревал вне правительства, вскоре он должен был ускорить и падение правительства, и катастрофу восстания.
2 августа армия Паскевича овладела Ловичем, стратегически важным узлом дорог в 80 километрах западнее Варшавы. Город был сдан без борьбы, противнику были оставлены склады продовольствия и военного имущества. Скшинецкий с главной армией занял позицию над речкой Бзурой, не проявляя намерения переходить в наступление. Бездеятельность главнокомандующего начала наконец возмущать и тех представителей правых сил, которые еще отвергали мысль о капитуляции. В сейме все громче звучали голоса о том, чтобы сместить Скшинецкого с его поста, влиятельная калишская партия искала нового кандидата в главнокомандующие.
Среди генералитета у Скшинецкого было много соперников, много людей более способных, чем он, и более готовых к дальнейшему ведению войны. Но весь генералитет объединяла неприязнь к штатским, к их вмешательству в вопросы стратегии. Армия, по мнению высших офицеров, была нужна не только для войны с Паскевичем, но и для поддержания внутреннего порядка.
В течение уже ряда недель настроения Варшавы вызывали беспокойство имущих классов. Плебс столицы, как он был сам убежден, осуществил революцию 29 ноября, обеспечил ее успех, с самого начала солидаризировался с ее целями. Он многим жертвовал для дела восстания. В городе в связи с застоем в промышленности и торговле возрастала нужда; правительству не хватало средств для обеспечения бедноте заработка в военной промышленности или на фортификационных работах. В массах росло раздражение, все чаще раздавались голоса, что в главном командовании и правительстве свила себе гнездо измена. Уже в конце июня на этой почве возникли беспорядки на Замковой площади, которые на этот раз усмирил своим личным вмешательством все еще весьма авторитетный князь Чарторыский.
Настроения городских низов начинали все более учитывать деятели левого крыла Патриотического общества, приглашая народ к участию в своих заседаниях, говоря о скором свержении правительства и смене главнокомандующего. Именно в этот момент Скшинецкий, умелый тактик во всем, что не касалось ведения войны, заявил, что временно передает обязанности главнокомандующего генералу Генрику Дембиньскому. Дембиньский был популярным генералом воинственной внешности, который отличился в войне и, бесспорно, не был капитулянтом, зато он был человеком с узким политическим кругозором и завзятым консерватором: он вполне серьезно подозревал Лелевеля в намерении воздвигнуть в Варшаве гильотину или переколоть кинжалами мнимых врагов революции. Приняв 13 августа командование, Дембиньский объявил армии, что в ведении войны будет следовать линии своего предшественника. На следующий день он покинул лагерь над Бзурой и начал отводить войска к Варшаве, чтобы «навести порядок» в столице, усмирив радикалов.
