Чего это в зале такая тишина?
(Настраивает.)Слышатся голоса, песни.
Скоро начнется. Андрей Иванович, наверное, волнуется. Еще бы. Доклад у него вон какой острый получился. Кто теперь усидит?
Песни и гомон враз затихают. Спокойный голос Колобова: «Товарищи делегаты! Разрешите продолжить работу конференции. Слово предоставляется бригадиру комплексной комсомольско-молодежной бригады строителей, ударнику коммунистического труда Николаю Звягину…» Аплодисменты. «Подготовиться к выступлению товарищу Сорокину».
Начинается. Сорокину прямо невтерпеж. (Выключает приемник.) Ну где же Сергей? Если он не поспеет до выступления Сорокина, то вся наша затея полетит в тартарары.
В приемную робко входит Б е л к и н а.
Б е л к и н а (смущенно). Здравствуйте… Меня пригласил Политов…
А л л а (с неприязнью). Проходите… Халат все-таки надо было снять.
Б е л к и н а (спохватившись). Я прямо с работы. (Снимает халат.) А Горохов не приходил?
А л л а (сухо). Мы его тоже ждем.
Б е л к и н а (с тревогой). Скажите, что с ним будет?
А л л а (строго). С ним — не знаю, а вас, Рената Белкина, я бы судила…
Б е л к и н а. За что?
А л л а (срываясь). За все! Что у него под окнами торчите… Что в кино приглашаете, с компанией своей сводите!
Б е л к и н а (сквозь слезы). Может быть, вы и правы…
В приемную быстро входит П е т ь к а.
П е т ь к а (снимая фуражку). Здравствуйте вам…
А л л а (оглядывая Петьку). Мне, Горохов, с таким типом, как вы, даже здороваться противно. (Что-то пишет на листочке.) Я сейчас вернусь. (Уходит.)
П е т ь к а (подходя к Белкиной). И тебя, значит, на ковер? Хорошее свиданьице, а? (Садится рядом.) Может, нас собираются пригласить в президиум?
Б е л к и н а (сквозь слезы). Смотри, Петя, как бы тебя в тюрьму не пригласили.
П е т ь к а. Суши сухари, Рената… (Смеется.) Чудачка! Колобов не такой человек. Он судит нашего брата на свой манер.
Б е л к и н а. Строго?
П е т ь к а (серьезно). Строже некуда. (Вздыхает.) Вчера после твоей перевязки я его на такси домой доставил. Сижу рядом и жду, когда он мне в рожу двинет, крепким словом обложит. А он молчит. Подкатили к подъезду, я и спрашиваю: «Может, мне прямо в милицию с повинной?» А он мне: «Не любишь ты, Петр, Белкину…» Я, конечно, на дыбы. Как, мол, не люблю, если я из-за нее в драку кинулся. Не из-за нее, говорит, а из-за себя, из-за недоверия к ней. Любовь, говорит, без веры — не любовь, а заразная болезнь. И пошел, и пошел… Отбрил меня и даже руки не подал… Так я и прослонялся до утра возле его дома.
