С а в и н с к и й (признательно). Спасибо вам. Эта история многое меняет. (Подумав.) Очень даже многое, Андрей Кузьмич.
Небольшая комнатушка, где находятся захворавший Непоклонов и Анна. Тускло горит керосиновая лампа. Н е п о к л о н о в лежит на невысоком, но довольно широком настиле. На правой щеке у него пластырь, левое плечо и часть руки обернуты мокрым полотенцем. А н н а, все такая же светящаяся, взволнованная, сидит на краю настила. Прижав правую руку Непоклонова к своему животу, она к чему-то прислушивается.
А н н а (радостно). Ну, теперь слышишь?
Н е п о к л о н о в (привлекая ее к себе, взволнованно). Спасибо тебе… Анка. Я заподозрил еще там, у нас… Когда тебе вдруг дурно стало.
А н н а. Ты заподозрил. А Василиса тут как тут. Ее не проведешь. (С сожалением, но решительно.) Теперь я могу спокойно переходить в соседнее лесничество.
Н е п о к л о н о в. А отчего именно теперь?
А н н а. За жену твою боялась. Хозяйка поблизости шастала. (После паузы.) Я не раз ее на мушке держала. (Вздохнув.) Больно ласкова она к детенышу. Сперва медвежонка сиротить жалко было. Ну, а потом и во мне другая жизнь зародилась….
Н е п о к л о н о в (неистово целуя ее лицо, губы, глаза). Умница ты моя! Дикая, ненаглядная амазонка!
А н н а (освобождаясь из его объятий, с грустью). Запомни мое слово, Степан Романыч. Крепко запомни. Лучше Стеллы тебе не сыскать жены. Потому что лучше не бывает. Она моя соперница. Не вздумай ты ее бросить… (После паузы.) В общем, ты знаешь мой глаз.
Н е п о к л о н о в (ошарашен). Ты поднимешь руку? На медведицу, на зверя не подняла…
А н н а (продолжая). Она любит в тебе что-то такое, чего другим, наверно, и не разглядеть. Ты для нее муж и несмышленый ребеночек. Потому-то она и прощает тебе все. А другая не простит. Будь твоей женой, к примеру, Валентина. Ты к Анке, а она к Ваньке. Сейчас ты вон как высоко несешь буйную головушку. А Валентина такие ветвистые рога прицепит…
Н е п о к л о н о в (перебивая, недовольно). Я жениться на ней не собираюсь.
А н н а. Мужики редко женятся. Чаще их женят.
Н е п о к л о н о в (после паузы, серьезно). Кого же ты больше любишь: меня или Стеллу?
А н н а. Больше всего, наверно, я люблю вашу любовь. Она чем-то схожа с тайгой. Такая же большая, загадочная. В ней и радость и страх. Доброму сердцу она в радость, а завистливому…
Н е п о к л о н о в (сконфуженно). Странно. Ты же знаешь, я…
А н н а (решительно). Не ты, а я! Я дикая хищница, Степан Романыч. Мой промысел не только медвежата. Но и чужая любовь на мушку попалась. В ту ночь, когда ты был пьян, когда после удачной охоты в тебе кипела кровь, я и подстерегла ее. Ты на взлете не бьешь, а я ударила. Ты думаешь, я всегда люблю твою Стеллу? Как бы не так! Бывало, прознаю, что она в тайгу на этюды собирается. И давай придумывать, как бы на нее хозяйку навести. Однажды присоветовала взять с собой медвежонка. И поляну указала… А она, глупенькая, обрадовалась. Смотрю — и взаправду с медвежонком по тайге бродит. Разговоры с ним будто с малым дитем ведет. А я след в след черной кошкой крадусь. Залюбовалась она кедром. И говорит медвежонку: «Ты посмотри, малыш! Великан-то на нашего Степанушку похож. Такой же могучий, гордый. И щедрый тоже». Обняла дерево, прижалась к нему щекой, задумалась. Я тоже пригорюнилась. И такая невыносимость душу сдавила, хоть плачь. Я и разревелась. Очнулась, промокнула глаза, а она кедрач с натуры рисует. И тоже плачет. Дрогнуло мое сердце. Подошла к дереву, жду, пока заметит. Собралась в ноги кинуться, прощения просить. Увидела она меня, несказанно обрадовалась. Кричит сквозь слезы: «Стой там! Не двигайся! Думай о чем-нибудь самом, самом радостном». Тут я не знаю с чего, но вспомнила нашу лунную ночь, зимовье, свою клятву…
