Бывший гладиатор усмехнулся.
— Я не знаю. Прежде я говорил о деревьях лишь с Гринтой, и вряд ли советы гладиатора-орка по борьбе с трентами могут вызывать успокоение.
Ариэлла рассмеялась, и Кефас понял, что её смех напомнил ему о звуке маленьких колокольчиков на броне одного дворфа, однажды вышедшего на Парусную Арену против генази земли. Возможно, полу-джин никогда не сможет найти внутреннего покоя.
— Ты говорил, что знаешь пятнадцать способов остановки вращения головки цепа, — сказала Ариэлла, — Мой боевой стиль менее…формализован. Но мне интересно, пользовался ли ты когда-нибудь таким движением, когда ты должен почти упасть и атаковать врага сверху вниз?
— Удар падающего листа. Да, я знаю о нём, но не пользовался им. Полагаю, он подходит… — Кефас замешкался подбирая слова, которые не оскорбят генази ветра, — для более изящных бойцов, чем я.
Девушка подняла одну бровь.
— Ты имеешь в виду «более слабых»? Я не такая сильная, как ты, генази земли, но не во всех сражениях побеждает сила.
— Знаю, — моментально ответил он, — Я видел стиль Шан и Синды.
— Именно. Хотя, лицезрение их драки не всегда может привести к спокойствию. Что ж, раз ты понимаешь, что сила не главное, расскажи мне главное преимущество падающего листа.
— Ну, тут не сложно. Присаживаясь, ты ошеломляешь неготового соперника, следующий удар которого пронесётся, как правило, над твоей головой, что откроет туловище противника для удара.
— Именно. Каменная решительность генази земли присуща соперникам, не готовым к подобным движениям. Ты должен отпустить её, чтобы познать второй предел — ветер.
Кефас сделал так, как ему сказала Ариэлла, но попытка ни о чем не думать привела к прямо-противоположному эффекту — в голове генази земли стали возникать старые заботы праздные мысли и воспоминания о колокольчиках на броне дворфа.
— Мне гораздо легче успокоиться, когда ты говоришь, Ариэлла, — сказал Кефас.
Она улыбнулась.
— Тогда я скажу тебе, Кефас, что на самом деле, я не познала никаких других пределов, кроме своего. Я никогда не могла достичь той решительности, присущей генази земли.
— Но ты думаешь, что сможешь научить меня открывать другие пределы? Этому трюку? — спросил полу-джин.
— Это не трюк, Кефас, а дисциплина. Как твои гладиаторские бои. Я уверена, что смогу научить тебя открывать предел ветра, потому что увидела его в тебе.
Кефас обнаружил, что любые другие мысли оставили его.
— Генази, открывшие в себе другие пределы, — вновь начала Ариэлла, — являются величайшим доказательством того, что все мы братья и сёстры, и в каждом из нас есть частичка от другого.
