— Конечно, Кефас, — с улыбкой ответил Халиф, — Вы были и будете Кефасом, если не решите стать кем-то другим.
Генази кивнул и взял рукой один из фиолетовых плодов.
— Это то, что можно сделать в Альмарайвене? Стать кем-то другим?
Улыбка медленно сползла с лица Халифа.
— Достаточно интересный вопрос для генази, путешествующего с кенку, не имеющем имени.
Тобин перестал жевать и сказал:
— Я знаю Корвуса много лет. Тогда, в горах, он назвал мне своё имя, и я верю ему.
Халиф кивнул.
— Одно из немногих, данных ему в детстве, да.
Все перестали жевать и посмотрели на Халифа.
— Ты знал Корвуса в детстве? — спросил великан.
Ахам рассмеялся и сказал:
— По крайней мере, я слышал о нём. Так же, как и слышал о наших гостях — двух сестрах-хафлингах, искусство владения кинжалами которых, вероятно, попадёт в легенды, — сказал Халиф, приветствуя Шан и Синду, вошедших в сад. Он встал и произнёс несколько фраз на незнакомом Кефасу языке.
Сёстры поклонились и сели за стол.
— А прошу вас простить меня за то, что поприветствовал ваших друзей на их родном языке. Я знаю, что вы все еще не отдохнули после недавнего нападения на Аргентор, но, я уверен, если вы решите остаться подольше в моём дворце, то уже скоро будете чувствовать себя заново родившимися.
— И я благодарен вам за эту возможность, — сказал Матиас, вышедший из тени. В отличие от Тобина и Кефаса, старый рейнджер не переоделся в домашнюю одежду дворца. Всю ночь старик провёл вместе с Трилл в её гнезде, которое наспех был собран слугами Халифа.
Ахам улыбнулся и слегка поклонился.
— Матиас Фарсир. Самый близкий друг моего самого близкого друга. Приветствую тебя.
Старик поклонился в ответ.
— Шан сказала, что Корвус ушёл ещё ночью и до сих пор не вернулся. Ждать нам его сегодня или Трилл может и дальше разорять ваш козлятник?
— Козлов у меня хватит на год вперед, — невозмутимо ответил Халиф, — даже если твоя подруга будет есть по пять штук в день.
Кефас заметил, что Халиф старательно избегает ответа на первый вопрос Матиаса.
Старый рейнджер прошёл вперед и сел за стол, так и не посмотрев в лицо Халифу. Кефас заметил, что оба человека были примерно одного возраста, только спина Халифа Знаний была гораздо прямее, а мускулатура больше, чем у старого рейнджера. Кожа Ахама была того же цвета, что и у вольноотпущенников, в отличие от кожи Матиаса, которая была чуть темнее белой краски, которую артисты Цирка Чудес наносили на свои лица перед выступлениями.
Но было в них что-то еще. Что-то, что объединяло их. Но Кефас не мог точно сказать, что это было. Он только знал, что если однажды он выйдет на Парусную Арену с одним из стариков, то это будет его последний бой.
