Голос Салли эхом отразился у меня в голове. Где именно мы проживаем, Птенчик?
Я втянула воздух. Конечно. Все это время я думала, что это случайность, что АВоБ и АпИТ делят одно здание. Я не думала, что существует какая-нибудь связь между двумя этими агентствами. Но что если это не совсем так?
Может быть, два агентства делят одно здание из-за того, что они неразрывно связаны. Может быть, ученые изучают паранормальные способности, чтобы разобраться с воспоминанием о будущем.
Чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что я права. Поэтому у паров был побочный эффект усиления паранормальных способностей. Поэтому конкретно моя способность, кажется, вращается вокруг какого-то типа манипуляций с воспоминанием.
По какой бы причине ученые не хотели Джессу, это связано с воспоминанием о будущем.
Синтетическое одеяло захрустело, и моей икры коснулась лодыжка Логана. Нас подбросило на ноги.
— Келли?
Я сглотнула.
— Да?
Из-за темноты я могла разглядеть только очертания его лица, но мои глаза помнили каждую черточку. Ямочки на щеках. Ресницы, настолько длинные, что я волновалась, не спутаются ли они. Прямые белые зубы и сногсшибательная улыбка.
Между нами разрасталась наполненная значительностью тишина, что предшествует важному заявлению. Мое сердце застучало о грудную клетку. Если бы только он доверился мне. Если бы только он рассказал мне о Хармони то, о чем он молчит. Я бы рассказала ему в ответ все. О моих новоявленных паранормальных способностях. Об умозаключении, к которому я только что пришла.
Но он этого не сделал. Прошла мучительная минута, а затем он сказал:
— Отдохни. Завтра мы доберемся до Хармони.
Утром моя спина была прижата к груди Логана. Его рука была переброшена через мое бедро. Мы переплелись, словно мыши в гнезде.
Я должна была отодвинуться. Теперь, когда я проснулась и осознала, куда бессознательно переместились наши тела, я должна была восстановить дистанцию между нами. Но я этого не сделала.
Я не могла.
Его теплое дыхание щекотало чувствительную кожу на шее, как раз рядом с ухом. Часть меня хотела начать ерзать. Другая, имевшая больший контроль над телом, оставалась абсолютно, идеально неподвижной, поэтому я не разбудила его. Поэтому я могла наслаждаться этой изысканной пыткой так долго, как только возможно. Его грудь поднималась и опускалась напротив моих лопаток, размеренно и ровно, совершенно не похоже на то, как металось внутри меня мое сердце. А его рука — она прижимала меня к нему, собственнически заключив меня в ловушку, словно я принадлежу ему и только ему.
