Человек со Шрамом стоял позади меня, вдавив мне в спину рукоять кнута, словно я была в состоянии представить угрозу для кого-либо.
Несмотря на вопли своего тела, я обернулась и подарила ему свою самую большую улыбку.
— Надеюсь, я не выставила тебя в плохом свете. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь подумал, что сбежать от тебя было просто, особенно когда у тебя есть этот большой, страшный кнут.
Его губы сжались, словно он был бы рад причинить мне боль за подобные комментарии. Но он не мог, так как Председатель уже шел сюда.
— Смотри вперед. Живо.
— Я постараюсь убедиться, что предупредила тебя, если захочу еще раз оторваться. Именно поэтому тебе пришлось бить меня кнутом столько раз, а? Из-за того, что ты испугался, что не сможешь меня поймать, если я поползу прочь.
В качестве ответа он глубже вдавил рукоять мне в спину.
Открылась дверь, и в комнату широким шагом вошла Председатель Дрезден, глава Агентства Воспоминаний о Будущем. Несмотря на то, что это было именно тем, чего я добивалась, не уверена, что понимаю, почему они послали самого важного в Агентстве человека, чтобы встретиться со мной. Случаев, подобных моему, немного?
Она выглядела так же как утром в день моего рождения. Коротко остриженные серебристые волосы. Безупречная темно-синяя униформа. Черты ее лица холодны и прекрасны, как ледяная скульптура.
Она кивком отпустила охранника.
— Ты можешь подождать снаружи. Теперь это моя забота. — Давление рукоятки на мою спину ослабло, и он покинул комнату.
Она повернулась ко мне.
— Очень приятно снова увидеть тебя, Двадцать Восьмое Октября, — произнесла она, как будто мы были знакомы. — Жаль, что произошло это не при более приятных обстоятельствах.
Я мучительно пыталась придумать что-нибудь резкое в ответ, но моя напускная храбрость, кажется, удрала вслед за охранником.
— Ты сделала мою жизнь трудной, Двадцать Восьмое Октября. Очень трудной, — она побарабанила ногтями по столу. Они у нее длинные и узкие, ровного серебристого полупрозрачного цвета, вот почему они походили на ножи для колки льда. Одно неправильное слово, и она может воткнуть один из этих ногтей мне в глаз.
— Ты не выглядишь убежденной, — сказала она. — Я вижу недоверие, написанное у тебя на лице. Но ты понятия не имеешь, чего может нам стоить твой маленький акт неповиновения.
Встав, она заходила по комнате на своих пятидюймовых каблуках. Если ее ногти не достигнут цели, то эти каблуки всегда могут выступить в качестве оружия.
