Присев, я прижалась щекой к своему колену.
― Ты уже изменила направление своего будущего, придя сюда. Твое воспоминание может не сбыться. Ты можешь быть такой счастливой, Анжела. Твоя маленькая девочка может вырасти здесь, в абсолютной безопасности. Ты сможешь увидеть ее глаза цвета полуночного неба, широко распахнутые при виде трепыхающейся рыбы. Ты сможешь вплести полевые цветы в ее мягкие, словно шелк, волосы.
Она затрясла головой, страх наполнил каждую черточку ее лица.
― Я не пойду на такой риск. Ни для себя. Ни для своего ребенка, ― ее слова непоколебимы. Финал.
Я хотела поспорить с ней, но не могла.
Я бы хотела жить в мире, где любовь побеждает все. Но, возможно, мы отказались от этой привилегии, когда технологический Бум изменил наше общество. Может быть, когда мы построили мир, основанный на картинках будущего, мы поступились нашими мечтами. Мы променяли страсть в наших душах, страсть, что пылает на надежде, желании и вероятности. И все, что мы получили взамен ― безопасность. Цели уже достигнуты. Жизнь уже прожита. И в моем случае, в случаях Анжелы и Зеда, ожил кошмар.
Может быть, нам было бы лучше, если бы эти воспоминания никогда бы не посылались. Может быть, мы могли бы научиться жить снова, если бы смогли забыть о завтрашнем дне.
Сосновые иголки шуршали, когда Анжела вертелась и переворачивалась на лежанке. Она прерывисто дышала. Временами она хватала ртом воздух, словно испытывала недостаток в кислороде. А иногда я вовсе не слышала ее дыхания, и меня подмывало пересечь комнату и проверить ее пульс. Наконец, она задремала, но от меня сон продолжал ускользать.
Я потянулась к Джессе. Если я увижу ее, то это будет словно защитное покрывало, которое прогонит монстров. Поцелуй на ночь, чтобы обеспечить сладкие сны. Я увижу ее, и тогда смогу заснуть.
Я открыла сознание, и это оказалось проще, чем когда-либо. Я не представила и одной картинки, когда поток чего-то наполнил меня. Я потянулась к сестре. Я потянулась к воспоминанию.
Меня куда-то тащили. Металл врезался в мои запястья, а пятки ботинок зарывались в землю. Пронзительный крик прорезал воздух. У меня ушла секунда на то, чтобы понять, что он исходил от меня.
Кто-то дернул меня, и я упала, впечатавшись в грубую форму темно-синего цвета. На кармане был выгравирован знак песочных часов. Меня арестовывает АВоБ.
Я завертела головой. Моя мама стояла в дверном проеме нашего дома, ее рука вытянута в мою сторону и хватает воздух. Открытая школьная сумка лежит в коридоре, а с настольного экрана сверкает голографическая проекция моей семьи. Моя мама. Джесса. Келли.
