Даже в музеях это как раз то, что я часто делаю.
Я делаю это даже с картинами, которые мне знакомы много лет.
Я вряд ли делаю это с целью найти какую-либо ошибку в атрибуции картины.
На самом деле я понятия не имею, почему я это делаю.
Модильяни часто подписывал работы других художников.
Это делалось для того, чтобы они могли продать свои картины, которые иначе остались бы непроданными.
Несомненно, мне не следовало говорить «часто». Несомненно, Модильяни делал это лишь несколько раз.
Тем не менее это было любезно со стороны Модильяни, так как некоторые из его друзей питались не очень хорошо.
В действительности Модильяни и сам часто плохо питался, правда в основном из-за того, что предпочитал пить.
Однажды, в галерее Боргезе, в Риме, я расписалась на зеркале.
Я сделала это в одной из женских уборных, помадой.
Подписывала я образ самой себя, естественно.
Однако если бы это видел кто-нибудь еще, то моя подпись располагалась бы под изображением другого человека.
Разумеется, я бы его не подписала, если бы на него смотрел кто-нибудь еще.
Хотя на самом деле я подписалась именем Джотто.
Кстати, в этом доме только одно зеркало.
То, что отражает это зеркало, — тоже образ меня самой, конечно же.
Хотя, если честно, то время от времени оно также отражает и образ моей матери.
Происходит это так, что я бросаю взгляд в зеркало и какое-то мгновение вижу мою мать, которая смотрит на меня.
Естественно, я вижу и себя тоже, в тот же самый момент.
Иными словами, все, что я в действительности вижу, это образ моей матери в моем собственном.
Я предполагаю, что такая иллюзия вполне заурядна и приходит с возрастом.
Точнее говоря, это даже не иллюзия, ведь наследственность есть наследственность.
Тем не менее это нечто такое, что может заставить задуматься.
Пусть даже теперь я вдруг осознала, что я, возможно, почти так же стара сейчас, как моя мать была тогда.
Моей матери было только пятьдесят восемь.
Хотя ей было ровно пятьдесят, когда я нарисовала ее портрет.
Я сделала в подарок на ее день рождения.
Хотя я редко писала портреты.
Были, впрочем, времена, когда я жалела, что так и не написала портрет Симона.
А бывало, я думала, что не хочу видеть подобное напоминание.
И, возможно, это было на годовщину их свадьбы, когда я нарисовала портреты отца и матери.
На самом деле это было тридцатилетие со дня свадьбы.
Я написала оба портрета со слайдов, чтобы подарок оказался сюрпризом.
Что пришлось сделать, так это повесить в студии брезент, чтобы затенить угол, в котором я могла бы использовать проектор.
