Тем не менее я нахожу удивительным то, что молодые люди умерли там на войне, которая была давным-давно, а потом умирали в том же месте три тысячи лет спустя.
А если подумать, то золотые монеты, которые ученики Рембрандта рисовали на полу его студии, — это именно то, о чем я говорила, когда говорила о Роберте Раушенберге.
Или, вернее, это то, о чем я говорила, когда говорила о человеке, которого нет у окна на картине, изображающей этот дом.
Монеты оставались монетами лишь до тех пор, пока Рембрандт не нагнулся, чтобы их поднять.
Что, однако, не помешало мне подключить генератор и прожекторы в Колизее.
Или проницательно назвать кота Кальпурния, не получив отклика на имена Нерон и Калигула.
Тем не менее кот, если бы он был у Рембрандта, прошел бы мимо этих монет, даже не взглянув на них.
Что не означает, что кот Рембрандта был умнее самого Рембрандта.
Даже, кстати, если бы Рембрандт продолжал попадаться на эту удочку раз за разом, сколько бы его ни обманывали.
Жизнь, конечно же, полна историй об учениках, разыгрывающих своих учителей.
Леонардо однажды подшутил на Верроккьо, проработав часть картины, над которой они вместе трудились, так искусно, что Верроккьо решил завязать с живописью.
С другой стороны, трудно представить Аристотеля, подшучивающего над Платоном.
Или даже представить Аристотеля, делающего уроки.
Зато можно легко вообразить за уроками Елену.
Можно даже увидеть, как она грызет карандаш.
Если предположить, что у греков были карандаши, разумеется.
На самом деле даже Архимед иногда занимался своей геометрией, чертя на песке. Палкой.
Я принимаю тот факт, что это, несомненно, не та самая палка.
Даже хотя волны вполне могли носить ее долгие годы. Туда и обратно сколько угодно раз, если на то пошло.
Елена оставила Гермиону дома, когда бросила Менелая и убежала с Парисом, и это единственный поступок Елены, который ей лучше было бы не совершать.
Хотя не исключено, что древним писателям нельзя вполне доверять, когда речь идет о таких темах, ведь почти все они были мужчинами.
Чего бы действительно хотелось, так это чтобы Сапфо написала несколько пьес.
Хотя вообще-то есть и другие версии.
Такие, например, как на картине Тьеполо, где Елену увозят против ее воли.
«Похищение Елены» — так на самом деле называется картина Тьеполо.
Вообразить Медею грызущей карандаш немного сложнее.
Быть может, в семь или восемь лет. После она бы уже походила на Жермен Грир.
Хоть убейте, я не могу вспомнить, когда в последний раз думала о Жермен Грир. Возможно, однако, что в этом доме есть какие-то ее книги.
