Кот — только так мы его и звали.
Здесь, когда выпадает снег, деревья вырисовывают странные узоры на фоне белизны. Само небо часто белое, и дюны скрыты, и пляж тоже белеет до самой кромки воды.
Поэтому в некотором смысле все, что я вижу, напоминает тот мой трехметровый холст с четырьмя слоями грунтовки.
Время от времени, однако, я развожу костры на пляже.
Чаще всего я склонна делать это осенью или ранней весной.
Однажды, разведя костер, я начала вырывать страницы из книги, поджигать их и бросать по ветру, чтобы посмотреть, не заставит ли он их взлететь.
Большинство страниц упали прямо рядом со мной.
Книгой была биография Брамса, кособоко стоявшая на одной из полок и непоправимо испорченная сыростью. Впрочем, она была напечатана на чрезвычайно дешевой бумаге, если уж на то пошло.
Между прочим, когда я говорю, что иногда слышу музыку в голове, то часто я даже знаю, чей голос звучит, если музыка вокальная.
Я не помню, однако, кто пел вчера «Рапсодию для альта».
Я не читала биографию Брамса. Но думаю, что в этом доме есть одна книга, которую я прочла с тех пор, как приехала.
На самом деле, можно сказать, две книги, поскольку это был двухтомник древнегреческих пьес.
Хотя, где я действительно читала ту книгу, так это в другом доме, дальше по пляжу, который я спалила дотла. Единственной книгой, в которую я заглядывала в этом доме, был атлас. Хотела проверить, где находится Савона.
Честно говоря, я сделала это не больше десяти минут назад, когда решила вернуть сюда картину, изображающую дом.
Вот только я теперь не уверена, является ли она картиной этого дома или просто какого-то дома, очень похожего на этот.
Атлас стоял на полке, прямо за картиной, которая была к ней прислонена.
И рядом с биографией Брамса, напечатанной на чрезвычайно дешевой бумаге, стоящей кособоко и непоправимо испорченной.
По-видимому, то была совсем другая книга, из которой я вырывала и поджигала страницы, чтобы воспроизвести чайку.
Если только, конечно, в этом доме не было двух биографий Брамса, напечатанных на дешевой бумаге и поврежденных сыростью.
Кэтлин Ферриер — вот кто пел «Рапсодию для альта».
Полагаю, не обязательно объяснять, что любая версия музыки, звучащая в моей голове, будет той версией, что лучше всего мне знакома.
В Сохо у меня была старая пластинка «Рапсодии для альта» с Кэтлин Ферриер.
А сейчас кусок липкой ленты снова пытается оторваться от окна соседней комнаты и шуршит, словно кошка.
Чайке имя не дают.
