- В своем времени я почти не встречал военных.
- Ну, так оно и есть, уж поверьте. Они разумеют лишь один способ действий. Их умы ничто иное, как сборники уставов, и живут они согласно этим уставам. Они надевают на себя невидимые шоры, не позволяющие им зреть ни направо, ни налево, а лишь вперед. Я полагаю, что нам с вами следовало бы приглядывать за Генералом. Ибо в противном случае он доведет нас до беды. И вот в чем суть: ему необходимо быть вождем. Стремление к лидерству превратилось для него в фобию, вы наверняка заметили это.
- Да, пожалуй. Если припоминаете, я даже говорил с ним об этом.
- Итак, вы заметили. Кое в чем он напоминает мне одного моего соседа, каковой жил через улицу от меня, а в конце улицы обитал дьявол. Мы были добрыми соседями и не подозревали о близости дьявола, но он жил неподалеку от нас. Я полагаю, распознали его немногие, но я-то распознал, и подозреваю, что вышеупомянутый сосед распознал его тоже, хотя мы ни разу и не говорили об этом. Но суть в том, что сказанный сосед, даже распознав дьявола - а он распознал его, говорю я - сохранил с ним добрососедские отношения. При встрече на улице он желал дьяволу доброго утра и даже задерживался с ним потолковать. Я убежден, что в их речах не было ничего греховного - они просто останавливались, чтобы перемолвиться словцом-другим. Но неужто вы не разумеете, что зная, где сокрыт диавол, мой сосед не уподоблялся ему? Если бы я упомянул об этом в беседе с ним, указав, что ему не следует уподоблять себя означенному дьяволу - чего, разумеется, я не сделал - я уверен, что он уведомил бы меня, что он веротерпим, и не питает предубеждения ни против евреев, ни против черных, ни против папистов или прочих людей иного сорта; а не будучи предвзятым по отношению к упомянутым, он не может предвзято подходить и к проживающему по соседству диаволу.
Мне кажется, во Вселенной есть нравственный закон, что есть вещи добрые и есть вещи скверные, и каждому из нас надлежит отделить доброе зерно от плевел. Ежели мы намерены быть нравственными людьми, то должны знать отличия меж ними. Причем я вещаю не об узости религиозных воззрений, хотя и должен признать, что зачастую они оказываются весьма близорукими, а о человеческих поступках во всем их многообразии. Я прекрасно сознаю, что мнения некоторых совершенно неверующих людей являются весьма и весьма существенными, хоть я и не согласен с ними. Я не соглашаюсь, ибо полагаю, что человек нуждается в опоре, предоставляемой ему верой, нуждается в собственной, испытанной вере, дабы настоять на своей правоте, или на том, что он принимает за правоту. - Пастор остановился и повернулся лицом к Лэнсингу. - Я провозглашаю сие, хотя не исключено, что поступаю подобным образом только по привычке. Дома, посреди своей грядки турнепса и в белом доме, обращенном к тихой зеленой улице - тихой несмотря на близость дьявола, жившего на расстоянии всего лишь квартала, - я знал, что к чему. Я ощущал такую же решительность, такие же самоуверенность и уверенность в собственной правоте, как и всякий иной. В своей приходской церквушке, такой же тихой и белой, как мой дом, я мог стоять и вещать пастве о добре и зле по любому поводу, как бы глубок или тривиален он ни был. Но ныне я пребываю в растерянности. Ныне часть моей прочной самоуверенности испарилась. Прежде я испытывал уверенность - но теперь я не уверен ни в чем.
