В третьем глазке он увидел голую каменистую поверхность, местами скрытую под глубоким слоем зыбучего песка. Разбросанные по скале камешки вели себя, как живые - перекатывались и подпрыгивали, увлекаемые вперед силой несущего песок ветра. В нескольких шагах от взора все заволакивала тускло-желтая пелена летящего песка, словно в этом мире не было не только горизонта, но и расстояний.
- Смотри-смотри, - подзадорила переходившая вместе с ним с места на место Мэри.
В следующем глазке был виден дикий, буйствующий жизнью мир - страна влажных джунглей, кишевший плавающими, ползающими и копошащимися жаждущими крови хищниками. На мгновение Лэнсингу даже показалось, что в этой путанице нет отдельных тварей, а лишь яростное, лихорадочное шевеление. Затем он мало-помалу начал различать в этой суете жрущих и пожираемых, сытых и алчущих, охотников и добычу. Такой буйной жизни ему не приходилось видеть ни разу в жизни: деформированные тела, исполинские челюсти, мельтешащие конечности, блестящие клыки, острые когти, сверкающие глаза.
Ощутив боль в сердце и подступающую к горлу тошноту, Лэнсинг отвернулся от окошка, утер взмокший лоб, будто стирал с лица замаравшие его ненависть и отвращение.
- Я не могла смотреть. Бросила туда лишь мимолетный взгляд.
Лэнсинг ощутил, что покрывается гусиной кожей, а его самого тянет съежиться, стать крохотным и незаметным.
- Забудь об этом, - сказала Мэри. - Будто ничего и не видел. Это я виновата: надо было предупредить.
- А что в остальных? Так же скверно?
- Нет, этот - хуже всех.
- Вы только поглядите! - воскликнул Генерал. - Ни разу в жизни не видел ничего подобного. - И отошел в сторону, чтобы Лэнсинг мог заглянуть в глазок. Местность была очень неровной, не было ни одной плоской площадки, и лишь через несколько секунд до Лэнсинга дошло, почему: вся поверхность земли - если только таковая имелась - была покрыта стоящими вплотную одна к другой пирамидками высотой примерно до пояса. Определить, являли собой эти пирамиды поверхность грунта, или зачем-то поставлены здесь каким-то деятелем, было совершенно невозможно. Вершины пирамид были заострены, и всякий пришелец, попытавшийся прорваться сквозь их строй, имел блестящую возможность усесться на кол.
- Должен признать, - заявил Генерал, - что это самые великолепные заграждения из всех, какие я видел. Перебраться через них будет трудновато даже на танке.
- Так вы думаете, что это фортификационные сооружения? - уточнила Мэри.
