Небо было ясным и легким, и время от времени по воздуху долетал вместе с похоронным звоном колоколов звук выстрела. Крестьяне, вооруженные блестящими ружьями, открыли праздник. После полудня, когда спала жара, началась процессия. Она вышла из церкви и прошла по всему поселку, поднялась к кладбищу, потом спустилась на главную площадь, затем на маленькую площадь, вниз, до Нижнего Гальяно, до самой разрушенной церкви Мадонны дельи Анджели, чтобы пройти обратно по той же дороге и возвратиться в церковь. Впереди шли юноши с шестами, на которых вместо знамен были прикреплены куски холста, белые простыни, и они размахивали ими; затем шли музыканты из оркестра Стильяно с большими блестящими трубами. А под балдахином, поддерживаемым двумя длинными жердями, которые несли по очереди дюжина мужчин, двигалась Мадонна. Бедная картонная раскрашенная Мадонна, скромная копия знаменитой и могущественной Мадонны ди Виджано, черноликая, как и та; она была одета в праздничное одеяние, убрана ожерельями и браслетами. За Мадонной шел дон Трайелла в белой епитрахили, надетой на старую грязную сутану; у него был тот же усталый, изнуренный и скучающий вид. Потом шли подеста и бригадир, потом синьоры, потом женщины все вместе с развевающимися белыми вуалями, дети и крестьяне. Подул сильный свежий ветер, поднявший тучи пыли; он развевал юбки, вуали и знамена; быть может, пойдет дождь, столь желанный, но тщетно призываемый в течение долгих месяцев жары: Когда проходила процессия, с треском стрелял двойной ряд ракетниц, установленных вдоль всей улицы. Зажигались фитили, вспыхивали полоски пороха, слышались взрывы бомб, на порог выходили крестьяне с ружьями и стреляли в воздух. Непрестанно раздавались треск и взрывы, прерываемые только неожиданным грохотом какого-нибудь более сильного заряда, будившего эхо в обрывах. Этот шум, похожий на шум сражения, заставлял светиться глаза людей не счастьем или религиозным экстазом, а чем-то вроде безумия, языческой экзальтации, всеобщего изумления. Все были возбуждены. Животные испуганно метались, козы скакали, ослы ревели, собаки лаяли, дети вопили, женщины пели. В дверях своих домов крестьяне ждали процессию с корзиной зерна, которое они полными пригоршнями бросали в Мадонну, когда ее проносили, чтобы она вспомнила о посевах и принесла удачу. Зерна летели по воздуху, падали на камни мостовой и отскакивали с легким шумом, как град. Среди зерен и животных, выстрелов и труб черноликая Мадонна была похожа не на милосердную матерь божию, а на подземное божество, покрытое тенью от чрева земли, деревенскую Персефону, адскую богиню жатвы.
