Потом я оказалась рядом с Пикассо, он стоял и о чем-то размышлял. Как вы думаете, спросил он, я и вправду похож на вашего президента Линкольна. Я много о чем успела передумать в тот вечер, но ничего подобного мне даже и в голову не приходило. Видите ли, продолжил он, Гертруда (хотела бы я передать хоть отчасти ту простую приязнь и то доверие с которым он всегда произносил ее имя и с которым она всегда говорила, Пабло. За всю долгую историю их дружбы а случались и размолвки и разные прочие неприятности эта интонация оставалась неизменной) Гертруда показала мне его фотографию и я попытался причесаться под него, мне кажется лоб один в один. Я не знала шутит он или говорит серьезно но проявила живейшую заинтересованность. Я тогда и понятия не имела что Гертруда Стайн настолько американка, до мозга костей. Позже я часто подтрунивала над ней, называла ее генералом, генералом времен гражданской войны, с той или с другой стороны а то и с обеих разом. У нее было много фотографий тех лет, очень даже интересных фотографий, и они вдвоем с Пабло частенько их рассматривали. А потом он вдруг вспоминал испанскую войну[9] и тоже становился испанцем до мозга костей и очень обиженным испанцем и тогда эти две персонификации Испании с Америкой много всякого могли друг другу наговорить про Америку и про Испанию. Но в тот первый вечер я ничего об этом не знала и просто старалась быть вежливой только и всего.
А вечер между тем подошел к концу. Все потянулись к выходу и говорили они все о выставке независимых. Я тоже ушла унеся с собой приглашение на эту самую выставку. Вот так и закончился этот вечер, один из самых важных вечеров в моей жизни. Я пошла на выставку захватив с собой подругу, приглашение было на двоих. Мы пришли очень рано. Нам сказали прийти пораньше а то мы ничего не увидим и не будет сидячих мест, а моя подруга хотела сидеть. Мы пошли к зданию построенному специально для этого салона. Во Франции постоянно что-нибудь строят на день или на несколько дней а потом опять сносят. Старший брат Гертруды Стайн всегда говорил что секрет всеобщей занятости или скорее отсутствия безработицы во Франции в том что огромное количество народу постоянно трудится над возведением и над сносом временных сооружений. Природа человека во Франции есть материя настолько неизменная что французы могут себе позволить любое количество временных сооружений. Мы пошли к длинному невысокому и не просто длинному а очень-очень длинному временному зданию которое каждый год возводили для выставки независимых. Когда после войны или незадолго до нее, я точно не помню, независимым выделили постоянное помещение в большом выставочном центре, в Гран-Пале, все это стало гораздо менее интересным. В конце концов, ценность представляет само предприятие, сама авантюра. Освещение в длинном здании было красивое чисто парижское.
