Если Галя долго не появлялась во дворе, это означало только одно — подруга-сорвиголова снова с кем-то познакомилась и объявится только через неделю-другую. Так бывало уже не раз. И когда она наконец снова появлялась, ей было что рассказать. Слушать о ее похождениях любили все: и парни и девушки. Галя становилась центром внимания. Она много курила, активно жестикулировала и абсолютно все преувеличивала.
Для близкой подруги у нее всегда было кое-что припасено, на закуску. И только когда они оставались тет-а-тет, звучала правда. Уже не раз от Гали поступало предложение оставить этих малолеток (так она именовала своих сверстников) и отправиться гулять с ней вместе к «серьезным пацанам». Тамара только слушала, сама же предпочитала оставаться с «этими малолетками», которых уже знала не первый год и к которым привыкла. Похождения Гали нравились ей только в теории, на уровне рассказов, практически же она радовалась, что ничего подобного с ней не происходит. Ни к каким «серьезным пацанам» ее не тянуло. Пару раз Томка видела, как знакомится Галя, как она себя ведет, свободно и раскрепощенно, вульгарно и необузданно, зачастую пошло. Этого Тома точно не умела, да и не хотела уметь. Она была иначе воспитана. Играть на публику, флиртовать, пошло шутить и пускать дым кому-то в лицо, было не в ее привычках. Но Галя ничего плохого в этом не видела.
После занятий в школе вместо того, чтобы делать уроки, Тома отправлялась гулять. Они собирались во дворе на детской площадке и, как правило, не делали ничего. Ничего криминального, ничего интеллектуального. Шатались по дворам, подъездам, чердакам и крышам. Играли в футбол, в «квадрат», в «пекаря» и в «бомбу». Ходили «на видики». С удовольствием дразнили бабулек во дворах, лазили в автопарк, делали «дымовуху», привязывали ручки двух противоположных дверей чьих-нибудь квартир, звонили в обе и убегали. Приблизительно так проходили дни.
Бывали и созидательные периоды, когда, например, все поголовно начали учиться играть на гитаре. Пришла такая мода. И теперь на чердаках или в подъездах зимой всегда наличествовал инструмент. Бренчание стало таким же постоянным и органичным, как сигаретный дым. Нет, ноты никто не разучивал, играли по аккордам, да и тех было три-четыре. Увлечение это прошло так же внезапно, как и началось. На смену ему пришел следующий период — полового созревания. Парни, окружавшие Тому, вдруг, сосредоточились на ней, все разом старались услужить, стали ухаживать. Тома оказалась в центре внимания, ничего для этого не делая. Поначалу ей это даже нравилось. Потом надоело и даже стало раздражать. Теперь ей нужно было держать ухо востро. Перед тем, как что-нибудь сказать, она прокручивала в голове все варианты возможных шуток на определенные темы. Но это не помогало. Парни любые слова интерпретировали по-своему. Их былая дружба обернулась войной полов, в которой Тома была в абсолютном меньшинстве. Ей все меньше хотелось бывать в их обществе. Постоянное напряжение, в котором она теперь находилась с ними рядом, доставляло ей дискомфорт.
