Затем я схожу с поезда и встречаю человека, которого знаю. Он француз... маленький, худой, лет пятьдесят пять, шестьдесят. У него очень маленькие усики, как зубная щетка, а в ямочке верхней губы -- пробор. Усики черные, а глаза карие. Лицо тоже орехово-смуглого цвета. Я спрашиваю у него о музее, а он собирается зайти в нечто похожее на классную комнату.
Я вижу, что в первом ряду сидит офицер в форме. У человека на лацкане номер -- номер 7, я полагаю. Он говорит:
-- Извините. Мы работаем, -- и снова заходит в класс. Там есть небольшая прихожая и раздевалка. Я не знаю, как мне вернуться, а теперь и у него спросить не могу.
В городе -- семейство де К. Джон -- со своей новой женой, и Джеймс говорит мне, что он стал очень приличным человеком. Это морской курорт. Я вижу серую воду и волны. Решаю, что для купания слишком холодно. Теперь я на пляже с Франсуа, а пляж здесь довольно грязен. Слева от меня -- пирс, а на пляже -- морская трава, дохлая рыба и плавник.
Кто этот маленький француз? Я откуда-то знаю его и узнал бы снова, если бы встретил. Он мог бы очень точно рассказать мне, как снова добраться до Гран-Сентраля, но он очень занят, а я не вовлечен в то, чем он там занимается.
С Брайоном в вестибюле. Лекция продолжится в клинике. Та кажется довольно маленькой. Одна-единственная дверь в прямоугольном здании, примыкающем к вестибюлю. Он замечает дом, где сдаются квартиры. Там в стене -- маленькие окна. Открытые окна обозначают незанятые квартиры. Он входит туда и окликает:
-- Вы на каком этаже?
Там есть лестница, выдвигающаяся вниз наподобие пожарной. Он поднимается на один пролет и находит в койке жильца. Квадратная комната с красными коврами и кухонькой в одном углу. Он -- владелец, худой педик средних лет в резиновом костюме вроде тех, которые надевают сёрферы. Он торопится. Он не хочет разминуться с Брайоном, ожидающим в вестибюле. Спускаясь по лестнице, он кричит наверх:
-- Там есть ванна или только душ?
Ответ приглушен. Снаружи он находит в вестибюле Брайона, и тот идет ему навстречу.
Граф Коржибски(38), не старше, чем я его знал в Чикаго в 1938 году, когда посещал его семинар. Лицо гладкое, сильные массивные руки. Мне нужно сесть на "Бремен" до Нью-Йорка.
Дети у моей постели -- они превращаются в крыс и кусают меня. Большие крысы оранжевого цвета с длинной шерстью.
На каких-то ходулях. Ходули теперь превращаются в некое животное, а я плачу и глажу его, и повторяю снова и снова:
