В тот вечер Виктор Иванович съехал на дачу.
— Это неуважение — засыпать на таком фильме, — сказал он, выходя из квартиры.
Целую неделю не выходил на связь, но Наталья Михайловна знала — пройдет. Вернется как ни в чем не бывало.
Они очень хорошо знали и понимали друг друга. Их отношения были, что называется, проверенными. Не раз и не два.
Однажды Блинову довелось охранять английского бизнесмена. Как-то в лимузине они разговорились. Оказалось, что Блинов неплохо владеет английским языком. Виктор Иванович англичанину понравился, и тот предложил ему возглавить свою службу безопасности в Лондоне.
— Мамуся, меня позвали работать в Англию. В Лондон хочешь? — спросил тогда Блинов жену.
— Что, папуся, ты мелешь?
— Я серьезно. Месячная зарплата такая, что мы за год с тобой не видели. Жилье, автомобиль. Правда, с правым рулем. Хочешь?
— Витя, если не шутишь, то… не знаю даже, а ты?
— Я — нет.
— Ну, о чем тогда говорить. Тогда, конечно, нет.
— Так, мамуся, проверка.
Ни в какой Лондон они не поехали. Виктор Иванович продолжал жить в своей скромной квартире, ездить на русском автомобиле и общаться с очень узким кругом давних знакомых, проверенных бойцов. Это его устраивало… ну, почти.
— Папусь, я творог вкусный купила, деревенский, быстро на кухню! — весело крикнула она, радуясь, что упрямый супруг вернулся и теперь всё снова будет хорошо.
— Позже, — сказал Виктор Иванович и прошел в комнату.
Просто обставленная мебелью семидесятых, она служила ему спортзалом — пол застелен двумя коврами для отжиманий — и библиотекой. На полках — книги о Второй мировой, истории России, Гитлере, Рейхе, боевых искусствах. О всём том, чем он жил — и тогда, и сейчас.
Он сел на стул, поставил на старый проигрыватель пластинку и включил его. Раздалось шипение — пластинка была не новая. Сквозь помехи загремел немецкий марш. Мёртвый немец пел о воинском счастье.
Und läßt uns im Stich
Einst das treulose Glück,
Und kehren wir nicht mehr zur Heimat zurück,
Trifft uns die Todeskugel,
Ruft uns das Schicksal ab,
Ja, Schicksal ab,
Dann wird uns der Panzer
Ein ehernes Grab.[23]
— Ein ehernes Grab, — шевелил губами Виктор Иванович.
Сторона пластинки закончилась, иголка щелкнула. Виктор Иванович сидел неподвижно. Он видел немецкий танк, оставшийся там, в жёлтых песках.
Потом вспомнил, что нужно помириться с женой.
— Мамуся, давай «Диких гусей» смотреть, — крикнул он ей на кухню.
Они устроились у телевизора. Наталья Михайловна сняла фартук, обняла мужа и села в то самое кресло, в котором так неосторожно заснула.
