Откидных лавочек хватило половине сотрудников. Остальные притулились на мешках или просто на полу.
Так бывает не всегда. Но команда была — лететь всем, кто был на службе в момент тревоги.
Нас было около ста человек. Всё, что мы знали — что террористы захватили заложников в городской больнице Будённовска. Тогда это был мало кому известный городок где-то на юге, точка на карте. Лучше бы он таким и оставался.
Но мы ничего не предполагали. Мы направлялись в Минеральные Воды, откуда должны были перебраться в город.
Нам сообщили, что террористов, по предварительным данным, полторы сотни. Сто пятьдесят вооружённых до зубов террористов и наёмников. Конечно, мы понимали, что на место стянут не только нас. Но столько злодеев ни мы, ни другие подразделения еще не брали.
Часы в самолете никогда не запоминаются. Обычно все неразговорчивы. Самолет, собака, гудит, не поговоришь, да и каждый в себе, старается набраться сил.
В тот день это было особенно важно: мы летели уже вымотанные утренней тренировкой. Вымотанные и не успевшие отдохнуть, поесть, прийти в себя.
Блинов сел рядом со мной и сказал:
— Зря я так гонял. Нагружать можно только на пятьдесят процентов. Всегда может случится бой. Всегда. В любой момент. Сегодня я был не прав.
Он говорил это не мне. Чужое мнение ему в этот момент было безразлично. Он говорил это себе.
В Минеральных водах тоже стояла жара. Не как в Москве, хуже. Какая-то особая духота, будто усиленная висящим в воздухе напряжением. В обмундировании мне казалось, что на улице градусов сорок.
Мы пересели в автобус. Предстояло час добираться до Буденновска. Автобус-развалюха был, наверно, моим ровесником. Мы тряслись по пыльной дороге, мелькали унылые пейзажи, орало радио.
— Hey Jude, don’t let me down
You have found her, now go and get her
Remember to let her into your heart
Then you can start to make it better[19], –
романтическим голосом пел Пол Маккартни. Меня раздражала эта песня, этот сладкий голос, она была как-то особенно неуместна здесь и сейчас.
Вдруг мой взгляд упал на Виктора Ивановича, который сидел через проход. Блинов шевелил губами за солистом «Битлз», и попадал в такт.
— Ген, смотри, Иваныч поет «Битлз». По-английски он знает, что ли? — спросил я тихонько Гену Соколова, который сидел рядом со мной.
— Во дает! Хей, Джуд, — улыбнулся Гена, скосив глаза на Виктора Ивановича. — Так он английский знает отлично. Он в институт иностранных языков хотел пойти после школы. Недавно немецкий начал учить.
