— Кто из наших погиб?
— Дима Рябинкин, Володя Соловов и Димка Бурдяев.
— Как погибли?
— Димку Бурдяева сняли, когда огневую точку менял. Пуля между пластинами броника прошла. Рябинкина в лоб убили, через шлем. Он на колено встал, высунулся, а там дикая плотность огня была. А Володя отход прикрывал. Был ранен, залег за дерево. Делал перевязку. Снайпер в сердце. Светлая память.
Помолчали.
— Серега, тебя врачи разрешили в Москву забрать. Завтра полетим. Там тебя на ноги поставят.
— Мужики, да я-то что, — отмахнулся Серега. — Оклемаюсь.
Бойцы ушли, и совсем скоро в палату зашла молодая девушка.
— Сергей Владимирович, здравствуйте. Я окулист. Как Вы себя чувствуете?
— Прекрасно, — усмехнулся Милицкий. — Хотел бы рассмотреть такую красивую женщину двумя глазами, а могу только одним. Повязку долго носить?
— Боюсь, что да, — серьезно ответила врач.
— Что с глазом? — привстал Милицкий.
— Я зашила Вам веко. Глаз пока не стала удалять.
— Зашили веко? Удалять? — спросил Серега и машинально поднес руку к глазу, но снова уткнулся в повязку.
— Да. Глаз сильно поврежден.
— Что-то можно сделать?
— Я, как уже сказала, не стала его удалять. Хотя положено. Коллеги в Москве сами решат, что делать. Завтра Вас отправим.
В ту ночь Сергей не мог заснуть.
Боец спецподразделения «Альфа» не может быть без глаза. Малейшее падение зрения — уже повод для списания. А уж если нет глаза — без вариантов. Милиц-кий лежал и считал часы до утра. Утром должен был прилететь самолет на Москву.
1995, июнь. Москва, городская клиническая больница № 15
Утром долетели до Москвы. Скорая забрала Сергея прямо с летного поля. Довезли до больницы, посадили в приёмной.
Воскресенье, в пустых коридорах не было ни души. Обе ноги и плечо сильно ныли. Прошло полчаса, а Милицкий все сидел один.
— Чего сидишь? Пойдем, посмотрю, — из-за какой-то двери наконец появился дежурный хирург.
— Сквозное ранение голени, неприятненько. Вынимаю жгут. Вторая нога нормально, рану прижгли, трогать не будем. В предплечье осколок. Потерпишь?
— Потерплю, — ответил Милицкий.
Хирург скальпелем раздвинул края раны и вынул осколок. Серега лежал, сжав зубы, и молчал.
— Готово, — сказал хирург.
— Да это все фигня. С глазом-то что?
— Я хирург, глаз офтальмолог будет смотреть. В палату тебя сейчас положим, она туда придет.
Хирург проводил Милицкого до палаты и оставил. Офтальмолог все не шел. Сережа пытался как-то почувствовать глаз, пытался им вращать, но ничего не чувствовал. Наконец в палату зашла молодая девушка.
