— Ибри и ребенку ничего не грозит с моей стороны, — повторила те же слова, что сказала наложнице. — Я никогда не причиню вреда ни ей, ни ее малышу. Но, начиная с этого дня, с этой минуты, ее участь меня совершенно не волнует. Уйди с дороги.
Мэррис хотела что-то сказать, однако наткнулась на решимость в моих глазах и отступила. Я же шагнула в анфиладу комнат, которая вела в Верхний сад. По пути нам попалась ниша, в которой когда-то плакала одна из девушек, сейчас драпировка была поднята, и ниша пустовала. Как и гарем, но почему-то именно в эту минуту звенящая тишина некогда оживленных коридоров ударила особенно больно. Хлестко, как порвавшаяся струна, словно во мне действительно что-то порвалось.
«Тебе не придется справляться с драконами, — сказал мне отец, когда снова опустил на землю. — Это — удел мужчин. Мужчина должен быть сильным».
«А женщина?» — спросила я, задрав голову. Поймала улыбку мамы и снова взглянула на отца.
«А женщина поможет ему эту силу сберечь и умножить. Своим пламенем. Своей любовью», — ответил он и обнял маму.
В тот момент, когда эти слова прозвучали в сознании, я ускорила шаг.
Ворвалась в свежесть раскидистых деревьев и благоухающих цветов, устремилась к небольшим резным качелям, с которых было видно океан и утес. Это место было единственным, где сад не огородили высокими перилами исключительно потому, чтобы не портить красоту, которую можно было увидеть с качелей: на подъеме казалось, что взлетаешь в небо, на спуске — что вот-вот коснешься океана пятками.
Два шага до отвесной стены замка.
Два шага, отделяющие качели от головокружительной высоты над океаном.
— Оставьте меня, — сказала служанкам и хаальварнам. Произнесла не своим голосом, потому что боялась, что мою слабость увидят все.
Они действительно остановились, а я пробежала до качелей и рухнула на разбросанные по ним подушки. Обвила руками цепи, оттолкнулась.
Раз — и ветер подхватил меня, помогая взмыть ввысь. Обжег пылающие щеки, срывая скупые слезы.
Мамочка, папа, как же мне вас не хватает!
Как не хватает вашей мудрости и силы, вашего безграничного терпения и любви…
Два — и я уже лечу назад.
Ветер свистит в ушах, искрящийся под лучами солнца океан сверкает так, что больно глазам, но это сейчас. Ночью он опять превратится в ревущее чудовище, воды которого скрывают коралловые рифы, а из глубин поднимаются волны, способные накрыть самого крупного дракона.
Три — и снова наверх.
Как же я устала быть сильной…
