Небеса в огне | страница 67
— Спасибо, — отозвалась коротко.
— Местари, к вам приходила Мэррис.
Это заставило резко обернуться, вперить в потупившуюся служанку пристальный взгляд.
Мэррис?
Мэррис, бывшая распорядительница гарема Даармархского?
— Что ей нужно?
— Она просила вам передать… — Служанка даже побледнела слегка и начала запинаться. — Эссари Ибри… просит вас о встрече. Сегодня. Сейчас.
Ибри просит меня о встрече.
Первым порывом было отказаться, что я, разумеется, и сделала бы, если бы передо мной стояла Мэррис. Но она была умна и не стала говорить со мной лично, а какой смысл отказывать служанке?
Новости о Ибри до меня не доходили, я знала, что она жива — и только. Этого мне было более чем достаточно, но сейчас, когда служанка о ней напомнила, в сознании вспышкой мелькнула мысль: если Сарр так тяжело перенес яд тархарри, каково ей? Наверное, это не должно было меня волновать, равно как ее дальнейшая участь и ее судьба, но меня не отпускало. Отчасти потому, что Ибри оказалась разменной монетой в руках нэри Ронхэн, желающей отомстить мне.
Во многих государствах на ментальные игры с сознанием людей смотрели сквозь пальцы, поэтому не наделенные принципами иртханы творили, что хотели. Превращали людей в послушных марионеток, заставляя исполнять свою волю. Нисколько не заботясь о том, какую опасность несет в себе ментальное воздействие: некоторые сходили с ума сразу, другие сводили счеты с жизнью, когда осознавали, что с ними произошло.
Во времена правления отца на землях Ильерры за такое полагалась таэрран, но после того, как Горрхат пришел к власти, все изменилось. В Даармархе, насколько я знала, тоже существовало наказание: шаэррнар — огненные плети, шрамы от которых оставались на всю жизнь. Вот только разве могло это утешить мать, лишившуюся сына или дочери? И много ли находилось свидетелей рядом с теми, кто хотел скрыть следы?
— Так что мне передать эссари Мэррис?
Служанка явно боялась, несмотря на то, что гарем распущен и Мэррис вскоре покинет дворец, ее по-прежнему остерегались. Характер у нее был не самый легкий, а еще она отличалась хорошей и долгой памятью. Поэтому ей и не хотели приносить дурные вести, например, мой отказ.
— Ничего. — Я бросила короткий взгляд на стынущий травяной напиток и шагнула в арку. — Пойдем.
Девушка вздохнула с явным облегчением и последовала за мной. В комнате отдыха к нам присоединилась вторая моя спутница, а в коридоре — хаальварны. Мы снова шли бесконечными коридорами, и лишь оказавшись в крыле наложниц, я сбавила шаг. Сейчас здесь было пусто и очень тихо, не звучали больше девичьи голоса, не доносился чей-то негромкий смех, шуршание туфелек по камню или шелест расписных одежд. Когда мы пересекали знакомый зал, я бросила взгляд на прайнэ. Задвинутый в угол, инструмент молчаливо застыл в ожидании прикосновения.